«Здесь действительно похоже, что учителя любят детей». Белоруска рассказала, как учит в Польше дочь с аутизмом
Педиатр Майя Терекулова несколько лет назад переехала из Казахстана в Беларусь, в которую сразу влюбилась. Начала учить белорусский язык. Некоторое время она жила и работала в Бобруйске, но была вынуждена покинуть и этот город, и страну вообще. Сейчас врач живет в Польше. Майя — мать троих детей, которых воспитывает одна. Средняя дочь педиатра Ева страдает аутизмом и из-за этого имеет особые потребности в организации обучения. Издание «1387» побеседовало с Майей о том, как Ева сейчас учится в Польше, как там подходят к реализации права на образование детей с особыми потребностями, и есть ли отличия от Беларуси.
Майя с Евой. Фото: личный архив Майи Терекуловой
«В Беларуси я знала язык, законы. В Польше это все пришлось учить»
Майя вместе с детьми переехала в Польшу в начале 2023-го, в середине учебного года. После решения вопроса с жильем женщина занялась обустройством детей в школу. Со старшим, который учился в 4-м классе, проблем не возникло — его взяли в школу по месту регистрации. В ту же школу в подготовительный класс — так называемую «зерувку» — с сентября пошел и младший сын врача. А вот за обучение для средней дочери Евы, которая ходила во 2-ой класс, пришлось побороться.
«У Евы — довольно тяжелый аутизм. Она невербальная, не разговаривает. В то же время она вполне способна усваивать школьную программу, умеет читать и писать. Но ей обязательно нужно сопровождение — так называемый тьютор, — рассказывает Майя. — Мне и в Беларуси приходилось много усилий приложить, чтобы добиться инклюзии для дочери. Меня и там пытались отсылать в школу на другом конце города».
Но в Беларуси бороться за право ребенка на образование было проще, говорит Майя.
«Там ты знаешь язык, законы, все школы, как найти директора. Договориться с ним и понравиться ему — вовсе не проблема. В Беларуси я даже могла требовать создать инклюзивный класс там, где его раньше не было, — отмечает педиатр. — А вот в Польше у тебя все время в первую очередь дефицит языка. Я сейчас учу польский, на момент переезда совсем его не знала, поэтому коммуникация стала тогда для меня одной из самых больших проблем. Ну и кроме того, я не знаю местных законов, на что я имею право, на чем могу настаивать, а на чем — нет. Местное право, как и язык, пришлось учить».
Некоторое время заняла педагогическая комиссия Евы. Для нее был нужен диагноз местного психиатра, к которому, как оказалось, не так просто попасть — запись на 3-4 месяца вперед. Выходом может быть прием у частного врача, но за него придется заплатить 80-100 долларов. Кроме того, на педагогическую комиссию необходимо было принести выписки и педагогические характеристики из Беларуси, которые надлежало перевести.
Обошла все школы в Белостоке и везде услышала — мест нет
Когда все необходимые документы были собраны, Майя начала звонить и ходить в школы Белостока и спрашивать, возьмут ли ее дочь.
«Основная сложность здесь — непонимание системы образования в начале. Я же не знала, в каких школах есть интеграционные классы, как здесь это все работает, — отмечает бывшая бобруйчанка. — И, конечно, язык. В отделе образования, школах я пыталась объясниться на плохом польском, на английском. Это все отнимает очень много усилий».
Майя Терекулова с дочкой. Фото: 1387.by
Для Евы педагогическая комиссия дала рекомендацию, согласно которой она могла бы посещать как интеграционный класс, так и специальную школу. Майя обошла 4 школы с интеграционными классами и 7 специальных и повсюду услышала один ответ — мест нет.
«Я приходила в отдел образования и спрашивала, в какую школу мне можно отдать ребенка, показывала заключение из педагогической комиссии. Мне давали номер школы, я шла туда, мне говорили — мест нет, — рассказывает врач. — Дело в том, что здесь есть закон, согласно которому в классе не может быть более 5 детей с особенностями и на них один тьютор.
Если в классе есть такие дети, то общее количество учеников не может быть больше 20. Как правило, в интеграционные классы отдают детей с легкими диагнозами, вроде синдрома Аспергера или с какими-то поведенческими отклонениями. В такой класс могут отдать ребенка совсем без диагноза, но хулигана, который не успевает за программой. И вот все эти классы во всем Белостоке уже были укомплектованы».
Майя отмечает, что, к сожалению, нет какого-то единого места — справочника, сайта, где была бы собрана вся информация о специальных и интеграционных школах в Белостоке.
«Я теперь на личном опыте знаю, что в Белостоке для таких детей, как моя Ева, есть 11 школ. Я ходила по ним сама. Возможно, было бы полезно сделать какой-то список, базу, чтобы родителям было легче ориентироваться и получать информацию», — говорит врач.
В специальной школе в классе 5 детей и 2 учителя
Получив отказы во всех школах, Майя пошла к директору школы по месту регистрации, где учился ее старший сын.
Майя с Евой. Фото: личный архив Майи Терекуловой
«В Польше обязаны брать ребенка в школу по месту регистрации. Об этом я и сказала директору, что я все понимаю, однако Еве нужно обучение, и что у меня как матери могут возникнуть проблемы, если я ей его не обеспечу, — рассказывает Майя. — Директор был расстроен, сказал, что у него нет ресурсов, педагогов для таких детей. Однако забрал документы и пошел выяснять».
Через несколько дней Майе позвонили из специальной школы недалеко от дома, сказали, что, хотя у них уже в классе 5 детей, но они возьмут Еву шестой, так как вмешался мэр Белостока.
«Школа, в которую пошла Ева, простая и маленькая. В ней всего 8 классов, если я не ошибаюсь. В каждом классе — 5 учеников. На каждый класс — два педагога: учитель и помощник, — рассказывает педиатр. — Там очень комфортные условия. В каждом классе есть уголок сенсорной разгрузки, интерактивная доска, компьютер — все очень хорошо оборудовано».
Домашнее обучение лишает детей с инвалидностью социализации
В Польше обучение ребенка с особенностями, с инвалидностью — это не только его право, но и обязанность — все такие дети должны ходить или в интеграционные классы, или в специальную школу, говорит Майя.
Ева. Фото: личный архив Майи Терекуловой
Домашнего обучения для детей с инвалидностью в том виде, как оно есть в Беларуси, в Польше нет, отмечает бывшая бобруйчанка:
«И это хорошо. Ведь в Беларуси такое домашнее обучение — фикция, которая препятствует социализации детей с особенностями. Учитель приходит два раза в неделю на час отрабатывать повинность, без заинтересованности. Но кроме того, школа — это не только уроки, а еще и социализация.
Каждому человеку, когда он с утра просыпается, нужно выходить из дома. С инвалидностью или без нее — нужны какие-то распорядок дня, учеба, работа. Это составляющие нашей нормальной жизни, и они тоже нужны человеку с инвалидностью. А на домашнем обучении ребенка закрывают в четырех стенах».
Майя говорит, что очень часто в Беларуси на домашнее обучение оставляют детей, которые вполне могли бы ходить в школу.
«Да даже лежачих надо вывозить из дома, потому что люди — социальные существа, им нужна коммуникация. Потом такой ребенок, который просидел все время дома, не имеет возможности трудоустроиться, получить какую-то специальность. На домашнее образование в Беларуси часто спихивают родителей, которые не отстаивают право ребенка на образование, а на все соглашаются», — отмечает врач.
В то же время Майя не имеет ничего против домашнего образования как выбора, когда ребенок дополнительно посещает различные кружки, общается с детьми, живет в здоровом ритме жизни.
«Конечно, должна быть возможность домашнего образования и для тех, кто имеет какие-то сложные диагнозы. Но не надо закрывать дома всех, кто неудобен, и ради кого просто не хочется менять школьную инфраструктуру», — подчеркивает педиатр.
«Удивительно и непривычно, что педагоги заинтересованы в своих учениках»
Ева, по словам Майи, свою школу очень любит, идет туда с радостью.
«Здесь в принципе дети любят школу, и здоровые, и с диагнозами, — говорит Майя. — Здесь очень дружелюбные и вежливые учителя. Они говорят: «Ева, любимая», обнимают ее, улыбаются, находят контакт с ребенком, хвалят ее без конца, рассказывают, что она делает. Видно, что они горят своим делом и искренне хотят этими новостями делиться.
Здесь действительно похоже, что учителя любят детей. Для меня странно и непривычно, что педагоги заинтересованы в своих учениках. Но это не потому, что у нас педагоги были плохие, а потому что они усталые. Здесь на 5 учеников — педагог и помощник педагога. Наверное, у них больше сил вкладываться в детей, чем когда ты один на 20 учеников».
Ева. Фото: личный архив Майи Терекуловой
Польский язык, говорит Майя, Ева понимает. Она не разговаривает на нем, так как она в принципе почти не разговаривает, но всегда делает то, о чем ее просят учителя, понимает и выполняет задания.
«Они сейчас пишут прописи, проходят слоги. И чтобы ответить, сколько слогов в слове, Ева рисует количество кружочков по количеству слогов в слове. Она показывает слова на картинках, а чтобы сделать это, она же должна понимать, как это слово звучит? Мне иногда кажется, у нее в голове смешаны уже русский, английский, польский язык, и она в какой-то степени владеет ими тремя. В целом, мне кажется, что она проще всего из нас всех пережила смену языковой среды», — говорит Майя.
Сложнее всего адаптироваться к новому языку старшему сыну, который сейчас ходит в 5 класс, отмечает педиатр. Младший же в «зерувке» довольно быстро все «схватил».
«На плохом английском или русском — вам стараются помочь»
По словам Майи, в Польше в школах стараются сделать так, чтобы детям было комфортно усваивать польский язык.
«У старшего сына в классе 8 русскоязычных детей. У них в школе есть русскоязычный ассистент. К нему можно обратиться, если что-то не понял, например, как пользоваться библиотекой или какие-то подобные вещи, — рассказывает Майя. — Я связываюсь с учителем через этого ассистента».
Майя Терекулова. Фото: 1387.by
Майя говорит, что в целом ее польская система образования устраивает. Единственное, чего не хватило на первом этапе — перечня школ для детей с особенностями в одном месте, чего-то вроде гайда для родителей с расписанными шагами — куда идти, какие документы собирать. В такой гайд можно было бы включить контакты директоров, советы, к кому вообще обращаться, стандартные фразы на польском языке, подсказки, как начинать разговор, что особенно ценно для тех, кто недавно приехал, отмечает собеседник.
Родителям детей с особенностями, которые собираются переезжать или только-только переехали в Польшу, Майя советует переводить все медицинские документы, педагогические характеристики, а также отмерять себе запас времени, рассчитывать, что не сразу все наладится, что придется побегать. Однако в конце концов все получится.
«Здесь чиновники и разные служащие обязаны вам помочь, и я на своем опыте убедилась, как они стараются с тобой объясниться и хоть на плохом английском или русском донести до тебя информацию, чтобы ты все поняла», — говорит Майя.
Читайте также:
