Гродненская тюрьма. Двести лет на одном месте
Нет в городе над Неманом более стабильного учреждения, пишет историк Андрей Вашкевич. Оно никогда не пустовало.
Фото Андрея Дынько.
Сведения о первых тюрьмах в Гродно относятся к XVI веку. Самая первая находилась под въездной башней Старого замка. Там содержались шляхтичи, осужденные княжеским или замковым судом.
А городская тюрьма располагалась у ратуши на городском рынке.
В Речи Посполитой лишение свободы не было основным видом наказания. Статьи Статута Великого Княжества Литовского 1588 года, предусматривавшие тюремные сроки, относительно не многочисленны. За решетку обычно сажали только на время следствия.
А то, что станет в будущем тюрьмой, строилось совсем для других целей.
В XVII веке иезуиты выкупили целый квартал города в границах улиц Резницкая (ныне Кирова) — Калючинская — Городничанская — Бригитская (ныне Карла Маркса) и начали строить свое учебное заведение — коллегиум. Самые старые здания коллегиума возведены в 1680-х годах и сохранились до сегодняшнего дня. А после запрещения ордена иезуитов в 1773 году эти здания отошли частично римо-католикам, а частично — городским службам. В них впоследствии и разместили тюрьму.
Тюремный замок
В 1795 году белорусские земли отошли к России. Первое десятилетие ХІХ века городская тюрьма по-прежнему располагалась в ратуше. В ней было всего 4 помещения, одно из которых занимала стража. И только после войны 1812 года по типовому проекту, составленному в 1811-м, в Гродно было начато строительство «тюремного замка». Он был достроен и начал функционировать в 1820 году на бывших иезуитских огородах. Сами здания коллегиума тогда еще тюрьме не принадлежали.
Орудия для клеймения. Фото Андрея Вашкевича.
Со стороны улицы Калючинской за стеной при воротах располагались караул, больница, а на втором этаже — камеры для дворян. В основном здании, так называемой «тюремной казарме», были камеры для простолюдинов — довольно большие, отдельные для мужчин и для женщин. На втором этаже этого здания — три «секретные» камеры для особо опасных преступников. Впоследствии там будут содержать политических заключенных. На территории «тюремного замка» также находились общие уборные, колодец, цейхгауз, больницы для мужчин и женщин и освященная в 1820-х годах часовня Святого Петра в оковах.
Дорога в Сибирь
Первоначально гродненская тюрьма, как и большинство тюрем на западе и в центре Российской империи, планировалась как пересыльная. В ней не предполагалось долго держать заключенных, так как почти всех их в итоге отправляли в Сибирь. Жители города зачастую наблюдали колонну узников, закованных в наручники либо кандалы. Для этих целей в тюрьме действовала кузница: кузнец расковывал узников на ночь, чтобы потом снова заковать и отправить по этапу.
Каторжников, отправляемых в дальний скорбный путь за Урал, одевали в так называемые тюремные халаты. Шили их из сукна разного качества. Уже на этапе на спину халата нашивали «бубновый туз» красного, черного или желтого цвета, поскольку этот знак был хорошей мишенью конвоирам, чтобы целиться в случае побега узника. На голове каторжники носили или традиционную бескозырку, или более оригинальные теплые шапки.
Символ царской власти
Однако вскоре, буквально через несколько лет после восстания 1830-31 годов, гродненская тюрьма становится чем-то большим, чем просто пересыльным пунктом на пути в Сибирь. Она становится символом и напоминанием. Начиная с восстания 1830-31 годов и особенно с момента, когда в тюрьме содержался повешенный в 1833 году по приказу Михаила Муравьева, на то время гродненского губернатора, повстанец Михал Волович, тюрьма начинает выполнять самую главную функцию —напоминать каждому жителю губернского Гродно, что любой протест против царского самодержавия смертельно опасен.
Камера XIX века для содержания каторжника-повстанца. Фото Андрея Вашкевича.
Во время восстания 1863-64 годов заключенных стало настолько много, что тюремное ведомство сначала арендовало, а потом и прибрало к рукам здания бывшего иезуитского коллегиума. Там размещалась военно-следственная комиссия и содержались участники восстания, число которых одновременно доходило до пятисот. В бывших кельях окна до половины высоты заложили досками или кирпичом, и на этом приспособление иезуитской бурсы под тюрьму завершилось. Дважды с территории тюрьмы под конвоем выводили осужденных на расстрел участников восстания.
«Невыносимая вонь»
Сохранилось описание тюрьмы, оставленное Фонтескью Андерсоном, английским пастором и учителем, который по обвинению в связи с повстанцами провел здесь несколько дней летом 1863 года:
«Когда я вошел в камеру, мои органы чувств были атакованы самым невыносимым зловонием от нечистот, которые оставил после себя предыдущий узник.
Начали опускаться вечерние тени, и тот слабый свет, что еще оставался, едва попадал в мою камеру; в камере было только одно окно, очень высоко от пола, и его нижняя часть была заложена кирпичом, а верхняя забита досками. По сути, только через щели в некоторых из верхних досок можно было высмотреть немного голубого неба, да и то с трудом, даже днем.
Проведя в одиночестве около двух часов, я услышал, как отпирают решетку и мою дверь, и увидел казака с грязным прислужником, который поставил на стол мой ужин. Он состояла из куска грубого хлеба и миски жидкой и очень жирной каши, от которой исходил крайне неприятный запах».
Через гродненскую тюрьму в ХІХ веке прошли многие известные личности. Здесь побывали будущий знаменитый физик Сигизмунд Врублевский, врач Александр Акинчиц, первый муж Элизы Ожешко Петр Ожешко, будущий парижский фотограф Петр Шумов, трижды проходил с этапом мало кому тогда известный социалист Феликс Дзержинский…
А еще уже через год после подавления восстания здесь оказался известный художник Наполеон Орда, оставивший уникальные рисунки, сделанные прямо во дворе несуществующего ныне тюремного замка. Правда, само здание тюремной казармы он изобразил лишь частично (виден его угол с крыльцом), однако двухэтажные ворота, стена, колодец и цейхгауз прорисованы у него очень хорошо.
И супа с беленой
Трагические истории узников, как это обычно бывает в жизни, перемежались с комическими. Например, побеги из тюрьмы планировались совершенно по-разному. Однажды заключенные накормили надзирателей супом с… беленой, вогнав их в наркотический сон. А еще старая, начала ХХ века, «Наша Нива» писала, что узники сбегали по веревке из простынь, разломав перед тем оконную решетку. Где были в это время надзиратели, неизвестно.
Вообще, до середины ХІХ века тюрьма производила странное впечатление. Осужденные за не очень тяжкие преступления могли ходить по ее территории и их даже выпускали за стены, чтобы просить милостыню, поскольку выжить за казенный счет было просто невозможно.
Основным продуктом для узников на протяжении XIX века был хлеб. Дневная норма — 2,5 фунта (фунт — 400 грамм). Интересно, что деньги до 1838 года выдавались на руки, еда покупалась через подрядчиков индивидуально, и только позже наступила централизация. Если заключенный получал 12 копеек, то 9 шло на хлеб, а остаток на «приварок»: капусту, свёклу, картошку, сельдку и т.д.
В тюрьме долгие годы оставалась вакантной должность палача, который должен был приводить в исполнение телесные наказания заключенных. Палача, как правило, нанимали из числа узников. Он жил в отдельном домике на территории тюрьмы, гораздо лучше питался и одевался. Однако его страшно ненавидели заключенные, а потому и желающие занять эту должность находились редко.
Более того, удары плетью (а это была основная «работа» палача) требовали определенного профессионализма: удары можно было наносить не слишком сильно, а можно было несколькими ударами убить человека. Часто также применялись наказания колодками или дыбой. Интерес вызывает и процесс клеймения. Фактически в нашем понимании это было нанесение на кожу татуировки «ВОР», которое проводил тюремный врач.
Мессинг и Кохановский
1 сентября 1939 года на город упали первые немецкие бомбы. Одна из них попала во двор тюрьмы, убив и ранив нескольких надзирателей. 17 сентября 1939 года тюремная стража покинула службу, и узники вышли на свободу. Потом говорили, что чудаковатый Пилип Пестрак якобы настолько привык к своей камере, что даже после освобождения, уже будучи фактически советским чиновником, какое-то время ходил в тюрьму ночевать. Правда, она пустовала недолго, поскольку советские власти скоро заполнили тюрьму своими врагами.
Коммунисты — узники гродненской тюрьмы после освобождения в 1939 году. В центре — поэт Пилип Пестрак.
На короткое время здесь оказался даже известный иллюзионист еврейского происхождения Вольф Мессинг: это было в 1940 году, после того как он перебежал в СССР, спасаясь от нацистов. Говорили, что именно в Гродно Мессинг продемонстрировал свои способности сотрудникам НКВД, после чего сразу был направлен в Москву.
В июне 1941-го узникам повезло. На ее территорию снова упали немецкие бомбы и разрушили часть коллегиума, однако заключенных не успели ни этапировать, ни расстрелять, как это было в других белорусских тюрьмах. Немцы выпустили из тюрьмы большую часть политических заключенных. Правда, спустя год те же нацисты стали возвращать представителей гродненской интеллигенции в те же камеры.
«Красная» тюрьма
Период после Второй мировой войны в истории тюрьмы до сих пор никем толком не описан. Известно, что гродненская тюрьма в СССР традиционно считалась «красной», где правила устанавливали не воры в законе, а тюремная администрация. Сюда «на перевоспитание» присылали закоренелых рецидивистов.
В 1982 году была предпринята последняя на сегодняшний момент попытка побега из тюрьмы, и она имела трагические последствия. Несколько рецидивистов задушили одного надзирателя и тяжело ранили другого, вырвались из тюремного корпуса и бросились к стене. Ситуацию спас еще один надзиратель, который, кстати, по месту работы ранее характеризовался крайне отрицательно. Он не растерялся, стал стрелять по зэкам и ранил нескольких из них.
На тюремную стену удалось взобраться только двоим заключенным, которые прыгнули с нее на крышу проезжавшего по улице Кирова троллейбуса. Одного из них сразу схватили выходившие из кинотеатра «Гродно» военнослужащие, второго удалось поймать только через несколько дней. Суд приговорил пятерых участников побега к высшей мере наказания — расстрелу.
Сегодня гродненская тюрьма — одна из двух «крытых» (где отбывают наказание вместо колонии) тюрем Беларуси. Сколько в ней содержится заключенных — служебная тайна. Осужденные на длительные сроки сидят в корпусах бывшего коллегиума иезуитов, а те, чьи дела еще находятся в суде, — в построенном в конце XIX века «корпусе одиночного содержания».
Отель вместо тюрьмы: пока в мечтах
Жителям Гродно, как и представителям власти очевидно, что существование огромной тюрьмы в туристическом центре города экономически не оправдано. Еще в 2007-м областные власти обращались к тогдашнему премьеру Беларуси Сергею Сидорскому с просьбой к 2011 году построить новую тюрьму и освободить бывший иезуитский коллегиум для туристов или какого-либо учреждения. Мол, разместился же Полоцкий университет в иезуитском коллегиуме времен Батория! Однако инициатива осталась без ответа.
Улица Калючинская в 1950-х.
В 2019 году очередную надежду подал Гродненский предприниматель Станислав Семашко, который строит напротив тюрьмы очередную свою гостиницу. В интервью «Нашей Ниве» Семашко сказал: «В центре Гродно стоит большая тюрьма. В идеале я бы хотел построить новую тюрьму, современную. А в этой снести стены и создать музей… Турист туда сразу пойдет. Может быть, и отель открыть: там не номер будет, а «хата»!»
Очень хотелось бы дожить до той поры, когда многолетний символ бед и несчастий уступит место гостиничным номерам с запахом свежесваренного кофе.
