Олег Дернович: Калиновский в Минске — мифологизированная история или исторический миф?
Фото: «Лятучы ўніверсітэт»
Прошлое всегда овеяно мифами, и чем глубже мы всматриваемся в историю — тем больше их находим. Мифологизация сказывается не только на исторические личности Средневековья — такие как Миндовг, но и герои тех событий, которым чуть более 150 лет. Название открытой лекции Олега Дерновича «Калиновский в Минске: старинный город, «крестьянский вождь» и начало белорусского кинематографа. Как нам примириться с собственной историей?» отсылает прежде всего к кинематографическим интерпретациям. Но каким образом кино может ответить на вопросы кандидата исторических наук? И нужны ли науке мифологизированные герои? Эти и другие вопросы Алексей Чубат задает лектору.
— Олег Иванович, как у вас возникло желание исследовать художественное произведение, пусть даже и созданное на исторической почве? Художественное кино — это же сплошь видение режиссера, и науки в нем немного.
— Первые мысли о заявленной лекции возникли в 2013 г. после фестиваля «Лістапад», на котором я посмотрел оригинальную ленту «Кастусь Калиновский». Ее в 1927 г. снял режиссер Владимир Гардин. Я увидел в фильме кадры Минска, которого больше нет. Сцену казни Калиновского снимали на Троицкой горе, на том месте теперь стоит Оперный театр. Благодаря этому черно-белому фильму перед нами отрывается вся панорама Верхнего города. Меня, коренного минчанина, который интересуется историей своего родного города, эти уникальные кадры очень задели. И этот фильм открыл для меня понимание механизмов того, как происходила мифологизация Калиновского.
В фильме главного героя везут на казнь по старинной улице с барочными зданиями. И вдруг становится ясно, что это — Козьмодемьяновская. Она была одной из самых красивых, застроенных каменными домами, улиц в Минске. (Последние здания на ней были разрушены во время строительства станции метро Немига). Мне показалось символичным, что мы смотрим фильм о Калиновском и одновременно открываем фантастические кадры, связанные с историей столицы.
Вся мозаика древнего Минска, который исторически сильно пострадал во время Второй Мировой войны и после нее, личность Калиновского, белорусизация 1920-х — все эти далекие друг от друга сюжеты сошлись для меня в одну панораму. Я понял, что при помощи этого фильма, в том числе, был создан белорусский культ Калиновского. Ведь раньше, в XIX в., наш герой не был столь известной фигурой. И ни поляки, ни литовцы не сделали его знаковым. Об этом я и буду говорить на лекции.
— Кастусь Калиновский в жизни был таким, как в фильме?
— Фильм нельзя воспринимать как исторически выверенный. Хотя образ крестьянского повстанца, который вышел из шляхты, но борется, в том числе, со шляхетскими привилегиями, и с царской властью — не весьма далек от исторической правды. Калиновский имел широкую, как бы сейчас сказали, социальную программу. Он стремился привлечь к восстанию не только шляхту, но и крестьянство.
Художественный фильм Владимира Гардина пытается воссоздать реалии 60-х гг. XIX века. Одновременно он работает на мифологизацию Кастуся Калиновского. На примере того, как этот фильм подает историческую личность, я хотел бы сказать: нам надо найти взаимопонимание со своей историей, перестать ей мстить. Покажется странным, но мы постоянно высказываем недовольство прошлом, предъявляем претензии своим предшественникам. Пытаемся свести счеты и с Калиновским.
— Разве снятый в БССР художественный фильм поможет нам добиться исторической правды?
— Не посмотрев этот фильм, мы не поймем, с чего начал формироваться имеющийся сегодня образ. Но смотреть его нужно в контексте времени создания этой ленты.
— А кто он на самом деле, этот Калиновский? Существует ли научно выверенная точка зрения, что это был за человек?
— В советской историографии был сформулирован такой термин, от которого, пожалуй, не стоит отказываться — революционный демократ. Революционность — склонность Калиновского к радикальным формам борьбы, а демократ он в том, что отрицал сословные привилегии. Конечно, Кастусь Калиновский был человеком своей земли, нашего края. И он действительно придал конкретный импульс формированию белорусского нации.
— Даже так! А насколько, в таком случае, его личность исследована отечественными историками?
— В Беларуси о Калиновском много писали на уровне публицистики, массовых жанров. Существуют научные, посвященные ему публикации. Конечно, польские исследователи в свое время также подробно останавливались на восстании 1863-64 гг. и на личности Калиновского. Но в Польше его имя не выносили на уровень национального символа, как это произошло в Беларуси в 20-х гг. прошлого века.
— По вашему мнению, художественное кино на историческую тематику помогает историкам или мешает?
— Кино и историческая наука — разные сферы функционирования культуры в обществе. Приведу такой пример. В конце XX в. на пространстве СНГ начали раскручивать направление «фолк-хистори». В основном это работы на исторические темы, созданные, в лучшем случае, любителями исторической науки. То есть, научными, по существу, они не являются, но пользуются хорошим спросом у массового читателей. Лже-исторический писатель обычно обкладывает себя десятком книг на определенную тему, выдергивает из них цитаты и на основе этого составляет свой текст, чтиво. В такой псевдоисторической деятельности полностью отсутствует работа с источниками. В итоге, читатель получает своеобразный исторический продукт. Иногда подобные опусы создают сами ученые, но которые работают в других отраслях науки и не имею представления о методике исторического исследования. Взять хотя бы «Новую хронологию» академика Анатолия Фоменко.
Подобная литература ведет к масштабной трансформации сознания. А потом на основании такого свободного обращения с историей снимаются псевдонаучные фильмы. Их подготовкой занимаются без соответствующих консультаций. Мотив самодеятельных писателей и режиссеров понятен — они работают на массовую аудиторию, что в конце концов приносит хорошие доходы. Если читатель, прочитав соответствующие книги, нахватается мифов, а через некоторое время перед ним появятся сильные контраргументы, вся его модель мира может разрушиться.
Но и научная историография формирует определенные образы прошлого и наделяет теми или иными чертами исторических личностей. Мол, этот человек был таким и вел себя эдак. Но историческая наука основывается на фактах в контексте исследуемого периода.
Создание мифических личностей — вещь опасная. Конечно, на сегодня и на ближайшее время миф способен выполнить определенные задачи — объединить людей или рассорить их. Но потом, в будущем, миф (история, высосанная из пальца) о национальном герое выйдет боком. Найдется оппонент, который глубоко изучит тему и представит авторов мифа в неприглядном свете. Исторический миф не может быть долгоиграющей пластинкой.
— Значит, надо различать, где мифологизированная история, а где-миф.
— Ну, да. Популяризация исторических знаний и фолк-хистори — это не одно и то же. На Запад есть традиция популяризировать историю. К тому же, на популярные книги выходит ряд рецензий. Поэтому в Европе разобраться, где достойное внимания историческое чтение, а где так себе, вполне можно. И книга, написанная для массового чтения в стилистике фолк-хистори, никогда не встанет в один ряд с популярной исторической литературой. Вообще, рецензирование в Европе — неотъемлемая составляющая книжного рынка. А в Беларуси ощущается проблема с рецензированием даже научной литературы. Ситуацию у нас может выправить повышение культуры отечественного рецензирования.
— Давайте сравним историю Калиновского с историей Миндовга. В конце XIII в. память о нем затерлась, но — в следующем столетии о Миндовге вновь заговорили. Вспомнили, как я полагаю, потому что появилась политическая потребность. Если так, значит его личность уже тогда была мифологизирована. Можем ли мы сегодня создать исторически достоверное представление о Миндовге, пользуясь источниками XIV в.?
— Времена Миндовга были так давно, что сегодня он предстает перед нами в трех лицах. Во-первых, Миндовг — создатель литовского государства. От него современная Литовская Республика ведет свою политическую родословную, а День коронации Миндовга является официальным праздником Литовского государства. Во-вторых, белорусский Миндовг, создатель литвинского государства. В-третьих, Миндовг — один из литовских князей, установивший контроль над Новогрудком.
Немецкие канцеляристы XV в. знали о Миндовге больше, чем канцеляристы Витовта. Это связано с тем, что немецкий Тевтонский орден имел традицию вести архив, поэтому их память о прошлом была глубже. Чтобы понять, мифилогизирована личность или то, что известно о ней, попросту когда-то придумано, нужно изучать в историческом контексте все документы. Чего, кстати, абсолютно недостает фолк-хистори. Педантичной работой с источниками даже не все ученые занимаются, а у адептов лжеистории такой вопрос и не возникает.
— Где же граница между популяризацией истории и ее продуцированием для массового потребителя? Владимир Гардин мифологизировал историческую личность или придумал новый миф?
— Конечно, не только массовому сознанию, но даже школьному образованию требуется десяток-другой ключевых героев в истории. Если такой список составлен — неизбежна мифологизация тех или иных персонажей, их прихорашивание. Основным требованием, которое может удержать нас в рамках научной популяризации, пожалуй, является то, что нам следует откреститься от идеализации исторических персонажей. Если у героев были отрицательные черты или они вели себя неправильно (с нашей точки зрения) — об этом следует говорить. Поскольку боль и пораженческое чувство в случае разрушения национального мифа во сто крат превзойдет радость исторического самолюбования.
С этой точки зрения, режиссер фильма «Кастусь Калиновский», по меньшей мере, присоединился к мифологизации исторической личности. Но — идеологический заказ задал определенные рамки.
— Вы приглашаете в свою 2,5-годичную Школу ВКЛ не только историков. Если в число ваших слушателей попадет режиссер-художник, а не правдоискатель-правдолюб — вы будет пытаться менять его взгляд на историю?
— Отвечу так: художественная интерпретация истории — востребованная деятельность. Если на курс попадет режиссер и потом снимет по-творчески оригинальный фильм о Калиновском или Миндовге, я буду чрезвычайно рад. И глубоко удручен, если увижу в фильме преднамеренную фальсификацию. По крайней мере, на курсе Школа ВКЛ будет господствовать такое мнение, что между мифологизированной и мифической историей (или историческим мифом) недопустимо ставить знак равенства. И что художественная интерпретация должна иметь под собой научное обоснование.
