Понеманье, Подвинье, Поднепровье. Зачем в советское время для Беларуси придумывали несуществующие регионы

Белорусы заметили, что им куда более понятны регионы соседних Польши, Литвы и Латвии, чем собственные, названия которых ни о чем не говорят, и вообще как-то подозрительно совпадают с советскими областями. И эти подозрения не беспочвенны.

Само понятие этнографического региона является довольно условным и относительным, но имеет большое инструментальное значение и оказывает непосредственное влияние на научные исследования, а также еще более широкое на поддержание региональной идентичности.

Историко-этнографические регионы по Титову. Фото: Wikimedia Commons

Сегодня в Беларуси выделяют шесть историко-этнографических регионов: Западное Полесье, Восточное Полесье, Понемонье, Поозерье (или Подвинье), Поднепровье и Центральная Беларусь.

Эти регионы очень похожи по размерам, почти равнозначны и занимают примерно те же территории, что и Брестская, Гомельская, Гродненская, Витебская, Могилевская и Минская области. Это совпадение не случайное.

Но говорят ли эти название хоть о чем-то, возникает ли какая-нибудь ассоциация, стереотип о людях и их культуре в этих регионах? За исключением Полесья — нет. Так откуда и когда они тогда все взялись? 

Их нарисовали в последней четверти XX века, намного позже, чем у наших соседей. В Беларуси они не стали тем инструментом и тем способом работы с этническими особенностями и самосознанием населения, которыми стали регионы соседей. 

Собственно появление белорусских регионов спровоцировала практическая необходимость. В 1976 году было принято решение о создании Белорусского государственного музея народной архитектуры и быта под открытым небом. По аналогии с соответствующими музеями Латвии, Литвы и Украины в основу экспозиционной структуры белорусского скансена должны были быть положены научно обоснованные этнографические регионы. Но сначала их нужно было изобрести.

План с разбивкой музея народной архитектуры и быта в Строчицах на секторы согласно этнографическим регионам Титова. Западное и Восточное Полесья, Понеманье и «местечко» так за десятилетия существования музея и не были созданы. Фото: Wikimedia Commons

За дело в скором времени взялся сотрудник Института искусствоведения, этнографии и фольклора АН Беларуси этнограф Виктор Титов (1938-2020). Им на основании «анализа разнообразных компонентов (ландшафтно-географических условий, характера расселения и организации жилой среды, хозяйственных занятий, транспортных средств, народной одежды и др.)» была представлена концепция историко-этнографического районирования, которая разделила Беларусь на вышеназванные шесть регионов.

Концепцию согласовывали на самом высоком уровне тогдашнего советского руководства страны.

За последние полвека эта концепция почти не претерпела изменений, но не потому, что была идеально выверенной, а потому что была искусственной и абсолютно невостребованной.

Музею тоже не очень повезло. За почти 50 лет удалось собрать только экспозиции Центральной Беларуси, Поднепровья и Поозерья, а памятники Полесья и Понеманья, разобранные и перевезенные когда-то со своих мест в музейное хранилище, скорее всего за это время превратились в труху.

А что соседи?

Один из наиболее близких и довольно успешных примеров конструирования этнотерриториальных идентичностей демонстрирует соседняя Литва. 

Самые первые попытки классифицировать белорусов и литовцев по их этнотерриториальным различиям были предприняты еще в середине XIX в. 

Одну из первых таких попыток разделить Литву сделал еще историк и этнограф Теодор Нарбут в своей статье «Определение границ собственной Литвы от стороны Славянщины» («Oznaczenie granic Litwy właściwej od strony Słowiańszczyzny») в 1856 году. Некоторые регионы, как Пелюзию и Нерому, он просто безосновательно выдумал. 

Следующие исследователи на региональных самопредставлениях местного населения отражали историческое разделение литовцев как минимум на две большие группы — аукштайтов («настоящую Литву») и жемайтов («Жмудь»). Жемайтия с давних времен выделялась политически, административно и культурно, все, что не входило в нее, считалось собственно Литвой.

Карта-схема этнографических регионов Литвы, составленная А. Томашайтисом. 1939 г.

Эти классификации в дальнейшем были положены в основу не только этнокультурного регионирования Литвы, но также диалектного разделения литовского языка. 

Только во время динамических процессов в конце XIX-первой половине ХХ в., воздействовавших на социальные связи, культуру, границы и этнонимию, были изобретены такие этнорегионы, как Дзукия, Сувалкия и Клайпедский край. Пограничный со славянским племенем регион Дзукия получил свое название от характерного дзекания местного населения. Соседние жемайты считали дзуков полукровками. Также закладывался стереотип как региона, где «чаще можно наблюдать древние обычаи патриархальные».

«По причине соседства с медленными Русинами (т. е. белорусами. — НН) и обедневшими Мазурами, характер Дзука стал мягче, ловче и миролюбивее к чужакам, но и склонным к ассимиляции».

Особенность региона засвидетельствована литовскими литераторами и публицистами. Но главным фактором являлось то, что свою изюминку декларировали сами дзуки. Границы Дзукии оставались условными и зависели от того, что было положено в основу классификации — специфика языка, материальная или духовная культура. Сегодня Дзукия все больше превращается в региональный бренд.

Историко-культурные регионы Литвы. 1985 г.

Современные контуры соседней Сувалкии определяют река Неман и граница Литвы с Польшей, очерчены на территории, которая после разделов попала в Пруссию, а после в состав Сувалкской губернии Царства Польского, где находилась до Первой мировой войны. По другую сторону границы польская Сувальщина. 

Здесь на несколько десятилетий раньше было упразднено крепостное право, более ста лет действовал гражданский кодекс Наполеона, никогда не отменялся и постоянно действовал Григорианский календарь и т.д.

Более современные формы хозяйствования, активное подражание западному быту, состоятельность местных создали стереотип о сувалкийцах как об очень трудолюбивых, но расчетливых и даже прижимистых хозяевах.

При этом по «административному» принципу в «сувалкийцы» попали различные локальные группы литовцев — занавики, капсы и даже дзуки.

Историко-культурные регионы Литвы, выделенные на основании анализа комплексов традиционной женской одежды. 1986 г.

Территориальная обособленность содействовала внедрению региональной специфики не только в литовском Занеманье, но также в Виленском и Клайпедском краях, которые некоторое время были отделены государственными границами от Литвы.

Выделение Клайпедского и Виленского краев в 1920 — 30-х гг. в качестве отдельных субрегионов Литвы было обусловлено не только и, скорее всего, не столько этнокультурной спецификой этих приграничных территорий, сколько их особым политическим статусом. 

Если с Виленским краем, который был под Польшей в межвоенное время, все понятно, то история Клайпедского края интереснее. Это часть бывшей Малой (или Прусской) Литвы, которую еще в ХІІІ в. образовали завоеванные Тевтонским орденом западнобалтские земли. Название возникло в XVI веке. в результате противопоставления этой исторической области ВКЛ, от которого она постоянно была отделена границей.

Местные литовники-протестанты понемногу онемечивались, но политические условия способствовали развитию литовской культуры. Здесь возникло значительное количество литовских школ, а в XIX в. была налажена печать литовской литературы, которая массово доставлялась книгоношами в Литву. Быт малолитовцев мало чем отличался от немецкого, но сильно отличался от литовского. Но главным отличием была лютеранская вера.

В Малой Литве своих соплеменников воспринимали как полностью полонизированных католиков. 

В 1923 году край впервые был воссоединен с Литовским государством. После войны край в значительной степени потерял свое население, в конце ХХ в. наследие литовцев, которых здесь насчитывалось всего несколько сотен человек, начала возрождать «из книг» местная интеллигенция.

Этнографические регионы Литвы по Ж. Шакнису и Д. Пиварунасу. 2001 г.

Окончательно эти новые регионы были легитимизированы и поставлены в один ряд с Аукштайтией и Жемайтией в 1980-х гг., когда литовские, латышские и эстонские этнографы под эгидой Института этнографии им. М. М. Миклухо-Маклая АН СССР приняли участие в широкомасштабном проекте этнографического районирования своих республик. В 1985 г. появилась официальная научная карта историко-культурных областей Литвы с довольно широкими переходными зонами. 

Попытки более точно определить границы этнографических регионов Литвы активизировались в начале ХХІ века., когда в литовском обществе активно обсуждалась возможность административно-территориальной реформы страны в соответствии с научными представлениями о разделении литовцев на отдельные субэтнические группы.

С этой целью литовскими этнологами была подготовлена новая карта этнографических регионов Литвы, четкие очертания которых были точно проведены по границам мельчайших современных административных единиц страны — староств.

Территориальная структура формальных регионов Литвы по А. Роговскайте

Как видно из литовского примера, даже широкими общими мазками можно хорошо объяснить отличие определенных регионов страны. 

Очень похожая ситуация с регионами в Латвии: четкая граница между регионами, бывшей Ливонией и Курляндским герцогством, проходит по Двине. Такие регионы как Латгалия и Курземе соответствуют местам расселения народностей латгалов и куршей с отличительными языковыми особенностями. В Латгалии и Селии также проживает значительная доля литовцев, белорусов, русских, поляков с отличающимися культурой, языком и религией. 

Что не так с белорусскими регионами

Оригинальная карта историко-этнографических регионов Беларуси по Титову

Первое, что бросается в глаза в белорусских этнографических регионах, это привязка большинства названий не к историческим народностям и историческим границам, а к рекам: Понеманье к Неману, Поднепровье к Днепру, Подвинье (оно же Поозерье) к Двине. Один регион назван Центральной Беларусью, а еще два — Полесьями.

Чувствуется творческий кризис в наименовании регионов. И он понятен, потому что никаких понеманцев, поднепровцев, подвинцев и, не приведи боже, центрально-белорусов никогда не существовало. Ни как экзоэтнонимов, ни как самоназваний.

Единственное отличие здесь полешуки. Сегодня мы под этим названием подразумеваем всех жителей Полесья, но представляем их исключительно как западных полешуков, которые говорят на своем особом языке, похожем на украинский, хотя это не верно для жителей восточной части белорусского Полесья.

Границы этнографических регионов совпадают с границами диалектов белорусского языка только на Западном Полесье. Фото: Онлайнер

В целом, один регион, с которым можно согласиться в районировании Титова, это Западное Полесье. Отличающийся от остальных белорусов быт в лесистой и болотистой местности, крупные поселения, отличающийся язык, наличие узнаваемого самоназвания. И это лежит на поверхности, как и в случае с литовскими регионами, не нужно углубляться в какие-то формы домов, керамику и характер вышивки.

А вот все остальное можно с чистой совестью перечеркивать. Восточное Полесье тянется от Брагина до Старобина и длинной «ногой» захватывает Ганцевичи. Не будем спорить с этнографией, но с историей этот регион не согласуется никак. Брагин и Лоев со времен Люблинской унии, в отличие от остальной Беларуси, входили не в ВКЛ, а в состав Короны Польской с собственными правовыми и культурными особенностями. Но это единственное исключение, на которое создатель районирования даже не обратил внимания.

Лоев и Брагин со времен Люблинской унии длительный период развивались в составе Королевства Польского, отдельно от Великого Княжества Литовского, но согласно этнографическому районированию объединяются вместе со Старобином и Ганцевичами далеко на Западе

В целом же Беларусь сегодня состоит из «погрызенной» со всех сторон этнической белорусской территории, так что таких административных различий между регионами вплоть до начала XX века почти и нет.

Так что, в Беларуси нет регионов?

Западная часть страны около 20 лет была отделена от восточной фронтом Первой мировой войны, а после советско-польской границей, но районирование производилось на период предыдущих десятилетий. С другой стороны — восточная часть Беларуси на 20 лет раньше была присоединена к Российской империи, там происходили процессы, отличные от тех, что происходили в центральной и западной частях.

Распространение квинтовых напевов и распространение квартовых, терцевых и секундовых напевов по Т. Б. Варфоломеевой. Совпадений с регионами Титова не прослеживается

Но Титов, рисуя историко-этногорфическую карту Беларуси на конец XIX-начале XX века, ссылался не на XVIII век, а на куда более глубокую древность.

Статью о каждом регионе можно найти в «Белорусской энциклопедии», вот как центральную Беларусь исторически аргументирует там исследователь:

«С 10 в. северная часть региона входила в состав Полоцкого княжества. В начале 12 в. выделились самостоятельные Минское, Изяславское, Логожское княжества. В 14 в. Центральная Беларусь вошла в ВКЛ. С начала 15 в. Минский удел был в составе Виленского воеводства (в 1566 образовано Минское воеводство с центром в Минске). 

Южная часть Центральной Беларуси в древности была тесно связана с Туровским княжеством, где выделились Слуцкий и Клецкий уделы. В конце 12 в. Слуцкий удел стал самостоятельным княжеством, которое в составе ВКЛ и Речи Посполитой существовало как отдельная административная единица до конца 18 века. После 2-го раздела Речи Посполитой (1793) Центральная Беларусь вошла в состав Минской губернии.

В средневековье Центральная Беларусь располагалась на границе Белой Руси и Черной Руси и как этнографический регион со своими отличительными чертами сложилась в 18-19 вв. В нем были сосредоточены этнокультурные черты, характерные почти для всех регионов Беларуси».

Последним предложением Титов расписывается в несамостоятельности созданного собственными руками региона. Если здесь «сосредоточены этнокультурные черты, характерные почти для всех регионов Беларуси», то это не регион, а переходная зона между другими регионами.

Карта народных костюмов Беларуси

Границы этнографических регионов почему-то режут даже многие базовые этнографические единицы, такие как ареалы распространения народных костюмов. Фото: инстаграм «Пазнай Палессе»

Отдельно стоит обратить внимание на то, что в аргументации Титова большое внимание уделяется событиям из истории Древней Руси и почти полностью игнорируются процессы в последующие века, то есть во времена ВКЛ, Речи Посполитой и Российской империи, которые собственно и могли повлиять на этнографическое разнообразие белорусов. Эта картина наблюдается в описании всех регионов. 

Так что, в Беларуси нет никаких этнографических регионов кроме Полесья? Есть. Белорусов еще российские исследователи делили на восточных, преимущественно православных («настоящих») и западных, конфессионально неоднородных (с размытой категоризацией и идентификацией) белорусов; в качестве отдельных этнографических групп белорусов исследователи также выделяли подляшан и полешуков.

Действительно большую часть Центральной Беларуси, Поднепровья и Поозерья, предложенных Титовым, можно было бы назвать Белой Русью. Но, видимо, во времена ученого это было политически спорным: если это настоящая Белая Русь, то что за «лишние» регионы присоединены к БССР?

Типы дворовой застройки по В. С. Титову (1 — замкнутый двор; 2 — Г-образный; 3 — однорядный; 4 — двухрядный; 5 — усложненный двухрядный двор) и по А. И. Локотко. Совпадений с регионами Титова не прослеживается

Планировочно-композиционные типы народного жилья и региональные и локальные черты резного декора по А.И. Локотко. Совпадений с регионами Титова не прослеживается

Чтобы отыскать другие регионы, нужно сравнивать разные местности между собой и, когда находится различие, намечать границу.

Чем отличаются окрестности Гомеля и Ветки от окрестностей Игумена? Большим количеством старообрядцев со своей культурой, языком и религией. 

Чем отличаются Лида, Ошмяны, Поставы, то есть регион вдоль границы с Литвой, от, скажем, окрестностей Крупок? Преобладанием католиков, большим числом людей с польской этничностью, а также литовскими анклавами (напомним, мы смотрим на рубеж XIX и XX веков). 

Собственно историческая Виленщина будет самым четко определенным и отличающимся регионом Беларуси после Западного Полесья.

Президентские выборы 1994 года в Беларуси. Голоса за Позняка и Шушкевича по районам. Видно, что их электоральная база выпадает на северо-запад страны. Фото: Wikimedia Commons

Этот регион проявил себя во время президентских выборов 1994 года: здесь больше других регионов поддержали оппозиционных демократических кандидатов на тех выборах — Зенона Позняка и Станислава Шушкевича. Эти католики-белорусы воспринимались здесь куда больше как свои (особенно Позняк, являющийся уроженцем этого региона), чем православный атеист Лукашенко с востока.

«Вейшнория» на карте учений «Запад-2017»

Новую жизнь регион обрел в успешном проекте Вейшнории. Успешном, так как было на что опереться в саморепрезентации. Тут белорусы сами хорошо справились с упражнением по конструированию этнографического региона на основании тех особенностей, которые он действительно имеет и которыми отличается от других.

Наверное, можно выделить и какие-то другие, менее четкие регионы, но это требует более глубокого анализа, особенно чтобы определить хотя бы примерные границы между ними на основании исторического и экономического развития, этнографии и языковых особенностей.

С картой диалектов белорусского языка та же проблема, что и с районированием на регионы: однажды созданная, она в таком неизменном виде без уточнений существует десятилетия, меняется лишь способ отображения одной и той же информации

Пока же даже карта белорусских диалектов, которая широким градиентом от Бреста на юго-западе до Витебска на северо-востоке покрывает Беларусь, выглядит максимально условной. Может, обнаружится, что есть основания отдельно выделять Случчину или Полотчину, а может это все территория большого региона Белая Русь.

Если же этнографические регионы изображены Титовым без необходимого обоснования, то почему ученые не оспорят ее? 

Если абсолютно непонятны факторы, по которым территории относились к тому или иному региону, то и опровергнуть такое районирование методологически невозможно. 

Можно попробовать создать новое районирование с нуля, но это требует обширных знаний в различных областях, а волюнтаристское рисование регионов сегодня не приветствуется. Здесь нужна исследовательская смелость. 

Вот и висят мертвым грузом все эти Понеманье, Поднепровье и Центральная Беларусь, с которыми не понятно что делать, потому что неясно, что они такое и как появились на свет.

В Беларуси даже выпустили серию марок, посвященных этнографическим регионам

В Литве изучение локально-регионального разнообразия этнической культуры было и есть одним из приоритетных направлений этнологической науки, которое способствует развитию регионов, не дает чрезмерно унифицировать и централизовать страну.

В Беларуси же советская и лукашенковская политика была и остается направленной на унификацию и всеобщую русификацию. Частично это может быть вызвано и боязнью сепаратистских настроений в западном Полесье и среди польского меньшинства (которое в части районов составляет уверенное большинство) на северо-западе.

В таких условиях регионы могут определяться только директивно, исходя не из науки, а из идеологической необходимости.

Читайте также:

Отпечатки империй. Почему Польша политически делится по бывшей границе России и Германии

Дебелорусизация. Почему Смоленщина не вернулась в Беларусь?

Как собирались ликвидировать советскую Беларусь. План, который умер вместе с его инициатором

Ф. Раубич

Хочешь поделиться важной информацией
анонимно и конфиденциально? Пиши в наш Телеграм

38

4

2

3

14

8