Халатрян о том, что в штабе Бабарико делал Воскресенский и могла бы Колесникова стать президентом
О Викторе Бабарико, Марии Колесниковой и отношении к Юрию Воскресенскому рассказал бывший глава руин-бара ОК16, экс-политзаключенный Левон Халатрян в очередном выпуске нашего ютуб-канала «ТОК».
Левон Халатрян в интервью на ютуб-канале «Ток». Скрин видео
О знакомстве с Виктором Бабарико
Известно, что руин-бар ОК16 — проект Белгазпромбанка. Это была личная инициатива Виктора Бабарико. Он курировал этот проект.
Левон Халатрян отмечает, что не был близко знаком с Виктором Бабарико, но подчеркивает:
«То, как он относился к культурной жизни, мне нравилось. Было очевидно, что цели его меценатства весьма белорусскоцентричны. Это и возвращение картин уроженцев Беларуси, и проект ОК16, «АРТ корпорейшн», фонд «Шанс».
Левон вспоминает, что не мог представить, что Бабарико будет баллотироваться в качестве кандидата на президентских выборах. «Когда он об этом объявил, для меня это был сюрприз. Хотя я уверен, что Маша Колесникова об этом знала раньше, чем все остальные. Потому что я видел накануне ее возбужденное состояние, но не понял, что происходит.
Сначала появилась информация об Цепкало. Все, включая меня, подумали, что это спойлер. Всем просто смешно. А потом я увидел пост Виктора Дмитриевича. Я помню, я просто сидел в баре у барной стойки. Рядом со мной был друг. Мы пили кофе, разговаривали. Был карантин, и у нас было очень мало работы.
Я помню свою первую мысль, когда увидел пост: «Все. ОК16 п****ц», — вспоминает Халатрян.
Через несколько минут Левону позвонила Мария Колесникова и предложила присоединиться к работе в штабе.
Халатрян вспоминает, что Мария Колесникова начинала работать в ОК16 с культурными проектами с Германией. Она создала своего рода «культурный мост» между двумя странами. Возила деятелей культуры из Германии в Беларусь.
«С самого начала в ОК16 у нас с ней были дружеские отношения. В определенный момент Маше предложили возглавить некоммерческую организацию, которая входила в состав ОК16 и занималась культурными проектами. Предыдущая руководительница не очень с этим справлялась. Эта девочка ушла и необходимо было найти руководителя. Кто-то предложил обратиться к Маше. У меня сначала был скепсис, так как она жила в Германии. Ей предложили. Она озвучила свои условия. Потом спросили у Виктора Дмитриевича. Он тоже был не против.
Она приехала. Они встретились. У них состоялся мэтч культурный. Потому что очень много спрашивали: «А может, у них там что-то есть? Может, они мутят».
Левон вспоминает, что с приходом Марии Колесниковой все стало очень быстро меняться. Отмечает, что она как менеджер «очень хваткая, точная, идет к цели планомерно, не боится идти на конфликт с людьми, которые мешают этой цели. Она делает это, не унижая человека, а просто строгой позицией. Она попрощалась с несколькими людьми, бывшими не к месту в этом проекте».
Левон рассматривает поступок Марии Колесниковой с разрывом паспорта с разных позиций.
«Это может быть что-то типа перформанса, такого акционизма. С художественной точки зрения, очень круто. И как поступок публичной личности это суперсмело. Но в любом случае, это суперпуважение с моей стороны. Потому что это поступок человека. Она намеренно идет на большую опасность, просто страшенную, жертвуя своей жизнью, это дорогого стоит».
Колесникова могла бы быть президентом?
По мнению Левона, Мария Колесникова лучше подошла бы на должность министра культуры. А на посту президента он видел Виктора Бабарико, так как ему нравился его «экономический бэкграунд» и ему больше импонирует, когда руководителем является человек, который «системно понимает, как это все работает, имеет знания, опыт управления большими структурами». Он уточняет:
«Если человек без такого опыта попадает к рулю такой большой организации, как страна, то ему потребуется время, чтобы какие-то знания получить. А время идет. Поэтому мне казалось, что наиболее соответствующим был Виктор Дмитриевич. Но если выбирать между Марией Колесниковой и Александром Лукашенко, то, разумеется, Мария Колесникова».
Левон Халатрян отметил, что отдал бы свой голос за Марию Колесникову, если бы был выбор между ней и Светланой Тихановской или Сергеем Тихановским.
Отношение к Воскресенскому
Халатрян отмечает, что не помнит, когда Юрий Воскресенский появился в штабе: «Я о нем узнал, когда уже сидел. Там просто была большая масса людей. Я никогда его в жизни не видел. Он относился к тем людям, которые «работают в поле».
Левон замечает, что примерно представляет, что могло заставить Воскресенского так себя сейчас вести, но это не означает, что он его уважает:
«Мне его очень жаль, как и Протасевича. Я им не завидую. Но это не означает, что я буду к ним хорошо относиться. Я вижу другой поступок Марии Колесниковой. Женщина, извините, порвала паспорт и села в тюрьму. В нашем патриархальном мире это что-то значит. Она совершила мужественный поступок».
День выборов и после
По воспоминаниям Левона, с утра 9 августа шла организация зоны для СМИ. Затем сотрудники штаба пытались в условиях отсутствия интернета получать какую-то информацию.
«Мы не понимали, что делать. Типа, вокруг ходят толпы людей, стреляют. Что-то происходит, а мы сидим в офисе. Не понимаем, что будет. Сейчас ворвутся менты или сейчас победит революция».
Ночь 9 августа, как вспоминает Халатрян, волонтеры штаба Бабарико спали на полу в офисе. Утром сходили к Левону домой поесть и вернулись. Весь день 10 числа провели в офисе, пытаясь обрабатывать протоколы, которые до них доходили.
«Я пытался наладить работу 15 человек, пришедших как волонтеры. Необходимо было подключить их к интернету, рассказать, как установить VPN. Так пролетело 10-е число. Нас экстренно собрали в офисе. Объявили, что мы остались одни. До этого был женский триумвират. Тихановская и Цепкало уехали. Решено, что работаем дальше и делаем что можем».
Через некоторое время, как вспоминает Халатрян, им сообщили, что необходимо срочно покинуть офис, могут приехать их задерживать. И все разбежались.
«Я пошел с двумя подругами к себе домой. В ночь с 10 на 11 я созванивался, узнавал, что где происходит. Утром мы спокойно встали. Помню, я еще с подругой созвонился и мы обсуждали, что, похоже, конец, все проиграно. Мы вышли из дома. У меня в одной руке был телефон, а в другой пакет с мусором. И тут резко останавливается машина и из нее выскакивают менты с пистолетами. Я думаю: «Ну вот оно и произошло».
Левон подчеркивает, что приехали именно за ним. Его подруг взяли за компанию. Он думал, что будет административное наказание. И что после, как обычно, все успокоится, как это бывало после предыдущих выборов:
«Я снова начну заниматься своими барами. Ну и хрен с ним. Зато мы попробовали. Весело было».
Смотрите полностью:
