Глуховский: Российское общество готово к сталинским репрессиям
Писатель Дмитрий Глуховский, автор постапокалиптических романов и антиутопий, с первого дня войны осудил ее как неправильную, захватническую и основанную на лжи. Глуховский называл ее войной лично Путина, развязанной персонально им. После 1,5 месяца «частичной мобилизации» автор констатирует, что российское общество уже готово и к сталинским репрессиям.
Фото: dmitry.glukhovsky / Facebook
Глуховский говорит, что несмотря на некоторые попытки выразить недовольство и условиями содержания мобилизованных, и самим принципом, по которому мобилизованных призывают, несмотря на возмущения в Дагестане и в Бурятии, протесты не приобрели массовый характер.
Более того, он считает, что принятие мобилизации показало, что общество готово проглотить не только это.
«Мне кажется, что сам факт мобилизации — экстренный призыв 300 тысяч человек, которых совершенно рандомным порядком разыскивали на станциях метро, ловили, хватали и таким образом загребли, и общество как будто [этого не заметило] (ну кроме тех 700 тысяч, которые уехали). Все остальные предпочли с этим смириться и это все «схавать».
Тот факт, что можно любого человека взять возле станции метро за шкирку, схватить и бросить в мясорубку, и его родственники это как-то примут, и сам он с этим смирится, и в тюрьму не пойдет, а пойдет умирать — это говорит нам о том, что общество в принципе готово уже и к репрессиям. Потому что это то же самое рандомное, ничем не объяснимое, со стороны государства абсолютно произвольное наказание, как в сталинские времена», — говорит писатель.
Глуховский считает, что если люди готовы принять со стороны государства произвольное насилие, право государства фактически любого бросить на смерть, то дальше нет уже существенного различия между этим и тем, что любого берут на улице, ставят к стенке и расстреливают.
«Ну в чем разница? Разницы нет. Если ты считаешь, что государство в принципе может такое провернуть, и ты с этим не споришь и не протестуешь, то окно Овертона знаменитое уже в принципе сдвинуто, и ты для себя представляешь возможность того, чтобы по улицам поехали какие-то черные микроавтобусы с эскадронами смерти, которые людей за дело и не за дело гребут».
Он считает, что, возможно, только отсутствие репрессивной инфраструктуры в стране и то, что все штрафные изоляторы заполнены, мешает в данный момент раскрутиться массовым репрессиям.
«Может быть, сейчас, когда «утилизируют», благодаря усилиям ЧВК Вагнер, какое-то количество людей, совершивших тяжкие преступления, и места в тюрьмах освободятся, вот может быть эти места и будут заполняться всеми, кто не согласен с ситуацией или просто даже в произвольном порядке.
Потому что когда у массового террора нет логики, его эффективность еще выше.
Тогда нет надежды каким-то образом себя хорошо по отношению к власти вести и тем самым террора избежать. Если как в сталинские времена, дамоклов меч висит над каждым человеком и каждый находится в состоянии постоянного ожидания ареста и расправы, то попытка каким-то образом с государством договориться или его обхитрить, превращается через слепой ужас в такое же глубокое уважение к ней», — говорит Глуховский.
«Банкир, даже, или, допустим, сотрудник телевидения, как среди некоторых моих знакомых было. Приходит человеку повестка, ему даже звонить некому, он пытается с кем-то договориться, чтобы его сейчас отпустили, потому что он очень государству нужен, а ему говорят, нет, ничего не знаем, сюда приходи, там разберемся.
Даже коррупционные схемы не налажены еще. И все это превращает эту историю с мобилизацией в историю со слепыми репрессиями со стороны государства.
То есть, люди в принципе смирились с тем, что сегодня, в 21 веке, в современном мире, через 70 лет после Великой Отечественной войны, после последней великой войны в Европе, любого российского гражданина мужского пола можно взять за шкирку, бросить в мясорубку, его смерть от родственников спрятать. И все. И забыть, и запретить вспоминать. Вот если мы на это готовы сейчас ПОДПИСАТЬСЯ (а, получается, что если полмиллиона нагребли, то готовы), тогда значит в следующей серии — уж мы как бы сами власть к этому приглашаем — в следующей серии — массовые репрессии», — уверен он.
На вопрос, верит ли он в 300 тысяч мобилизованных, Глуховский говорит, что ответить на этот вопрос невозможно.
«В государстве, которое полностью строит всю коммуникацию со своим народом на лжи, кто это посчитает?» — отвечает он.
«Я знаю, что нескольким моим знакомым пришли повестки, и я знаю через одно рукопожатие десятки людей, которым пришли повестки, и которые по повесткам явились, и которые из-за повесток сбежали за пределы Российской Федерации.
Таким образом, это явно абсолютно массовая история, может, более массовая, чем ковид, потому что проходит в более сжатые сроки, а знакомых знакомых и просто знакомых, которые под нее [мобилизацию] попали, у каждого человека находится много, значит, это сотни тысяч», — говорит он.
Развалится ли Российская империя?
Глуховский говорит, что Россия поломала привычное обустройство Европы, множество писаных и неписаных правил, и тем самым дала возможность другим вести с собой так же.
«Мне кажется, что главный и опасный прецедент, который был создан, это объявление своими [чужих] территорий. И у России нет сил их защитить. И если ты говоришь, что здесь Россия, там Россия, вот тут Россия, а завтра тут снова Украина, и никто, кроме России, эту территорию признать не готов, даже Никарагуа, то
на каких основаниях ты дальше будешь утверждать, что священна там территория Хабаровского края, если туда зайдет Китай, допустим, или территория Калининграда, если на него посягнет кто-то из прежних владельцев или еще кто-то. То есть прецедент отсутствия священности и неспособности России защитить свои территории создан.
Дальше дробление будет зависеть уже не от того, что все соблюдают какие-то разумные ограничения, традиции, табу, правила приличия и так далее.
Эта сила была инерционная, но очень сильная — так принято делать, так не принято делать. Россия огромное количество правил, гласных и негласных договоренностей, на которых базировалась архитектура мира послевоенной Европы, разрушила этой войной. И дальше будут решать уже во многих случаях просто прецеденты нынешней войны и реальные интересы», — говорит он.
Теперь Россия, считает Глуховский, не сможет призвать к каким-то правилам, законам или международным договоренностям, если Китай вдруг, увидев, что она слаба и не способна защищать свои территории, начнет части этих территорий подбирать, основываясь на каких-то исторических претензиях и так далее.
Глуховский говорит, что сам он ни гражданской войны, ни распада России не желает.
«Если я чего-то моей родной стране могу пожелать, то только выздоровления, освобождения и исцеления от демонов, которые ей завладели, от одержимости, потому что иначе как одержимостью нынешнее состояние России никак описать нельзя», — говорит он.
