Как возвращаются к нормальной жизни и где ищут помощи? Истории экс-заключенных
Часть политзаключенных уже отбыла свой срок — и они выходят из тюрем. Что происходит с ними после освобождения? Как быстро они возвращаются к жизни на свободе? Поговорили с несколькими экс-политзаключенными, а также собрали советы специалистов и адреса организаций, где помогут и бывшим осужденным, и их родственникам прийти в себя как можно быстрее.
Как и за какое время тюрьма меняет человека?
В Грузии уже более 20 лет функционирует Центр психосоциальной и медицинской реабилитации жертв пыток. Доктор медицинских наук, психиатр Нино Махашвили, почетный член Всемирной психиатрической ассоциации (WPA) работает там много лет. Она помогла десяткам людей после травм вернуться к нормальной жизни (в том числе политзаключенным).
Нино рассказывает, что человека, выходящего из тюрьмы ждет тройной риск. Во-первых, почти все испытывают стресс адаптации. Им предстоит выходить из режима выживания, преодолевать замешательство, расконцентрированность:
«Больше нет строгого режима. И пока не появится новой структуры дня, которая лимитировала бы хаос, человек может чувствовать себя растерянным».
Если человек перенес пытки, с ним жестоко обращались, он выходит из-за решетки с чувством стыда, гнева. Подобные травмы очень часто меняют идентичность, ценности и мировоззрение. Последствиями могут стать такие психические расстройства, как тревожность, посттравматическое стрессовое расстройство, депрессия, соматоформные проблемы.
Очень часто при этом психологические проблемы «вылезают» на теле. В своей практике специалисты сталкивались со следующими заболеваниями: гастроэнтерологические проблемы, головная боль, боли в суставах и пояснице, расстройство сна.
Человек при этом может начать искать спасения в алкоголе, наркотиках, играх. Появление плохих привычек — довольно частое явление для травмированных людей.
Иллюстративное фото.
Если речь идет о политически активном человеке, то даже на свободе он не начнет сразу же чувствовать себя в безопасности. Достаточно частое явление, когда ему кажется, что сохраняется атмосфера угрозы и дома. Когда окружающая действительность не защищает, этим начинает заниматься психика. Отсюда и назойливые мысли, паранойя.
«Уже из практики мы знаем, что экс-заключенным присущ эмоциональный дисбаланс. Это выражается или в раздраженности, или взрывах гнева, или в эмоциональной отдаленности, дистанционировании от самых близких людей, длительном молчании. Один клиент рассказывал нам: «У меня единственная дочь, и я знаю, что люблю ее, но не чувствую этого». Следует также ожидать сексуальной дисфункции (как у женщин, так и у мужчин). Либидо после тюрьмы уже не то, но это все восстанавливаемые моменты», — уточняет Нино.
Что касается времени, разум человека и тело меняются постоянно — как в тюрьме, так и за ее пределами. И даже пяти секунд травматического опыта, говорят специалисты, достаточно, чтобы нанести вред, который изменит жизнь человека.
«Но травма — это не пожизненный приговор. Как только человек начнет лечение и процесс интеграции, он будет одновременно излечиваться и развиваться дальше», — говорит доктор Имке Хансен, заместитель председателя организации Libereco, которая занимается защитой прав человека в Беларуси и Украине (Имке отвечает за программы гуманитарной и психосоциальной помощи). В резюме Libereco — многолетняя работа в зоне боевых действий в Украине, в том числе с жертвами тюрем и насилия.
А бывает ли, что человек выходит из заключения, не испытывая последствий?
В целом, говорят специалисты, возможны три сценария.
Первый, негативный, описанный выше. Это когда и психика, и физика человека не выдерживают, дают трещину.
При втором сценарии человек, вышедший из-за решетка, почти не меняется.
При третьем же для него характерны в основном позитивные изменения. Такое может иметь место, если в тяжелых условиях осужденный смог найти смысл и настроил себя: это меня закалит и сделает сильнее, всё не зря. С подобными установками, говорят специалисты, человек может стать даже лучшей версией себя, и приводят в пример Сервантеса, который в заключении написал своего гениального «Дон-Кихота».
Истории белорусских экс-политзаключенных: с какими вызовами они столкнулись после выхода на свободу?
двое экс — политзаключенных, с которыми «Нашей Ниве» удалось пообщаться, как раз таки не жалуются на самочувствие. Футбольный аналитик Артем Хващевский, осужденный на год колонии общего режима по 342-й статье УК (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них) говорит, что вышел без физических заболеваний (за решеткой перенес только простудой в межсезонье). К психологу он не обращался. Почти сразу после освобождения выехал из Беларуси в Польшу.
Артем Хващевский. Фото из его личного архива.
«Видимо, благодаря тому, что мой срок был не самый большой, я адаптировался без проблем. Плюс на меня не было сильного давления со стороны сотрудников (сейчас же гайки закручиваются сильнее, насколько я знаю). Помогла также поддержка как знакомых, так и незнакомых мне людей.
На мои отношения с женой колония тоже не повлияла (хотя она очень переживала, что я могу вернуться «не таким»). И кстати, благодаря жене, я смог без проблем вернуться на работу: пока меня не было, она взяла на себя часть моих обязанностей, и этим сильно помогла».
Схожая ситуация у экс-политзаключенной Натальи Бариновой (отбыла срок по ч. 2 ст. 339 УК (хулиганство, совершенное группой лиц).
Наталья Баринова. Фото из соцсетей.
«После моего выхода мы с мужем переехали в Россию, и я окунулась в очередной стресс, но приятный: новая обстановка, экскурсии. Мое прошлое таким образом было как бы вытеснено.
Кроме того, почти сразу я стала интенсивно работать: я мастер по перманенту, и сейчас совершенствую свои навыки. За год в моем любимом деле многое изменилось, и я активно наверстываю пропущенное. Бизнес накрыл меня второй волной, короче. Плюс у меня маленький ребенок, я каждый день стараюсь бегать — одним словом, всегда чем-то занята, поэтому думать о плохом времени нет.
Все знакомые в приятном шоке от того, на каком я позитиве. А я не вижу смысла рыдать: вокруг столько всего классного! Я свое выплакала там, а теперь хочу жить нормально. А физическое здоровье, конечно, ухудшилось: вылезли проблемы по гинекологии, появилась анемия, упало зрение».
Врач Нино Махашвили отмечает, что в случае с экс-заключенными не столько имеет значение время, которое они провели за решеткой, а тяжесть, интенсивность травматических событий.
«Важно, что конкретно происходило с человеком. Важно, каким образом он был травмирован: сотрудниками изолятора, условиями или сокамерниками.
Иллюстративное фото.
А что с восстановлением на работе?
В отличие от осужденного, например, по «чистой» уголовной статье, бывший политический заключенный обычно считается героем или, по крайней мере, высоко ценится в диссидентском сообществе. Но это не спасает от трудностей с восстановлением на работе или поисками новой после выхода на свободу.
С такими трудностями столкнулась бывшая политзаключенная из Витебска.
«Я хотела вернуться в свою сферу, но это госсектор, и везде вежливые отказы. В нашем регионе с работой, конечно, большие проблемы. Сначала о выезде за границу мыслей не было, но нас ставят в такие условия, при которых человеку не выжить, не оставляют выбора. Так что я начала об этом задумываться, но пока записалась на курсы», — рассказывает женщина, пожелавшая остаться анонимной.
Бесплатное обучение IT-профессиям бывших заключенных — теперь не в Беларуси
В Беларуси могла бы функционировать инициатива, направленная на социализацию и бесплатное обучение IT-профессиям бывших заключенных и людей с инвалидностью. Ее собирался реализовывать бывший следователь Илья Рокач. В период службы он наблюдал, как некоторые «уголовники» попадали под суд неоднократно. В беседах с ними выяснялось, что их никто не берет на работу именно из-за этого «пятна» в биографии. А на освоение новых профессий денег у таких людей попросту нет.
«Моё НКО выиграло грант ПРООН. Была подобранная команда преподавателей: UX/UI дизайн, веб-разработка, моушн-дизайн. В середине сентября у нас планировался запуск школы: был готов сайт, арендовано помещение в Борисове (из-за близости к ИК №14 в Новосадах), закуплена техника, составлены программы обучения.
Однако 25 августа Мингорисполком ликвидировал организацию. Отмечу, что еще до запуска инициативы мне уже поступали запросы на обучение в IT-школе», — рассказывает Илья. Он не теряет надежды осуществить свою идею уже в другой стране, и оттуда пытаться помогать белорусам.
Как (не) вести себя близким?
Специалисты Libereco отмечают, что часто члены семьи ждут «прежнего папу/маму/брата/сестру/мужа/жену», или даже больше — супергероя.
«Они чувствуют, что имеют право на этого супергероя, потому что сильно страдали без него/нее. Это, можно сказать, ожидание компенсации за преодоление трудностей во время отсутствия близкого.
Но когда экс-заключенный возвращается домой, он часто травмирован, молчалив, чересчур чувствителен, болен — и он/она не оправдывает всех ожиданий. Кроме того, очень часто окружение само решает, когда и насколько скоро человек должен восстановиться. Они ожидают, что человек уже придет в себя в какой-то момент, когда до этого, на самом деле, далеко. Это может угнетать».
Дмитрий Фурманов после выхода на свободу. Фото: «Радыё Свабода».
Психологи рекомендуют быть в контакте, ничего при этом не требуя. Прислушиваться к желаниям близкого, расспрашивать, чего он хочет, проявлять сердечность. Важно просто принять человека таким, каким он есть.
«Главное, о чем мы знаем: почти все экс-заключенные изначально не имеют чувства контроля. В условиях, когда ешь не тогда, когда хочешь, моешься не тогда, когда надо, чувство контроля, естественно, уходит. Важно, чтобы семья дала это чувство. Пусть человек принимает участие в принятии тех или иных решений. Например, решает сам, что купить в магазине, куда поставить свою кровать — даже такие вещи постепенно помогают вернуться в строй», — советует Нино.
На первом этапе важно придерживаться распорядка дня: в тюрьме все происходило по расписанию, и чтобы сразу не захлебнуться в хаосе, лучше установить определенные правила. Например, принимать пищу в одно и то же время, гулять ровно в 19.00 ежедневно. Психологи говорят, что даже часы, которые будут висеть дома на видном месте, имеют смысл.
Пусть человек будет физически активным. Уже доказано, что самый первый механизм помощи — занять себя простыми делами, делать то, что нравится — пускай это будут прогулки в парке или езда на велосипеде.
Родственникам экс-заключенного также может понадобиться помощь
Травмированным с большой долей вероятности будет не только бывший осужденный, но и те, кто его ожидал — самый близкий круг. Им также может понадобиться психологическая помощь. И если близкие чувствуют, что собственный ресурс исчерпан, лучше обратиться к специалистам еще до выхода родственника на свободу.
«Хорошо заранее почитать, что такое травма и как вести себя с травмированными членами семьи. А еще помогает просто разговаривать с другими людьми. Родственниками. Друзьями. Людьми с похожим опытом. Социальные контакты — это всё, если мы хотим разобраться с последствиями травмы», — советует Имке Хансен.
Сколько времени потребуется, чтобы прийти в норму?
Это очень индивидуально. Нино Махашвили говорит, что в практике Центра были кейсы, когда после травматического опыта уже через месяц у клиентов наблюдалась стабилизация.
«Но месяц-это минимум, необходимый для адаптации. В целом, если человек не обращался к специалистам прежде, но через месяц после выхода на свободу у него наблюдаются такие симптомы, как бессонница, апатия, побег от реальности и другие вызывающие дискомфорт вещи, — следует обратиться к специалистам. При сильных расстройствах будут подключены медикаменты», — поясняет Нино.
Волонтер штаба Виктора Бабарико Леон Халатрян с письмами, которые присылали ему в СИЗО.
Куда обращаться за помощью? Несколько полезных ссылок
Одной из самых действенных организаций, помогавшей экс-заключенным на территории Беларуси, являлась «ТаймАкт». Сейчас она в стадии ликвидации и в пределах страны работать не будет. Такая судьба в последнее время постигла очень многие негосударственные проекты.
- Учредитель «ТаймАкта» Василий Завадский сейчас в Литве, где продолжает работу под новым брендом — «Врачи за правду и справедливость». Проект оказывает медико-социальную помощь пострадавшим белорусам.
До сих пор в критической ситуации за продуктами, одеждой, предметами личной гигиены или новой работой бывшие осужденные обращаются в государственные центры социальной защиты населения, которые работают в связке с Красным Крестом.
Правда, как отмечают эксперты, с трудоустройством можно на что-то рассчитывать только в Минске и Минском районе, в малых городах с этим вопросом трудно для всех слоев населения. Часть функций по адаптации экс-заключенных на себя берут монастыри и околорелигиозные организации (например, Свято-Елисаветинский).
- Проект «Самопомощь». Русскоязычный сайт, разработанный чешским Институтом психического здоровья, где можно найти информацию по первым шагам самопомощи себе в случае психологического расстройства, а также контакты профессионалов в вопросах психического здоровья. Что важно, у проекта большая команда русскоязычных психологов.
- Libereco. Независимая немецко-швейцарская неправительственная организация, занимающаяся защитой прав человека в Беларуси и Украине, работает с теми, кого преследуют из-за их политической и гражданской позиции. На сайте организации можно найти ряд полезных курсов: например, как обращаться с травмированными членами семьи или друзьями (запись на курсы здесь). Есть даже специализированный тематический комикс, рассказывающий, как уменьшить стресс, понять травму и освоить ненасильственную коммуникацию. На сайте можно связаться со специалистами, предлагающими социально-психологическую помощь.
- Сервис еЗдоровье. Удобные онлайн-консультации с врачами, организованные в партнерстве с Фондом медицинской солидарности. Платить или нет, и если да, то сколько, — человек выбирает сам.
- Probono. Свод полезных инициатив для пострадавших, а также возможность записаться на бесплатную психологическую консультацию.
- Весна. Правозащитный центр, который поможет с юридическими консультациями и, при необходимости, направит в хорошие руки для реабилитации.
Как тюрьма меняет людей и что ожидает политзаключенных? Большой гайд от психолога
