«После звонка мне приснилось, как черная крыса вцепилась в руку». Экскурсовод Оксана Манкевич о своем задержании и отсидке в той самой камере №15 на Окрестина
Минского экскурсовода Оксану Манкевич задержали в начале ноября и арестовали на 15 суток. Причем перед задержанием ей позвонил сотрудник ГУБОПиК и заказал экскурсию «для пары из Вилейки». Манкевич пришла на место — а там не парень с девушкой, а силовик с корочкой. Потом — суд, Окрестина и камера номер 15. Та самая, где женщины объявляли голодовку из-за бесчеловечных условий и издевательств. Теперь Оксана на свободе и рассказала «Нашей Ниве» свою историю.
«В целом все как обычно. Но какие-то импульсы у меня были»
«В пятницу 29 октября мне позвонил молодой человек, сказал, что приедет из Вилейки вместе с девушкой и им нужна экскурсия по Минску. Обычная обзорная пешеходная экскурсия.
У меня неделя была почти вся распланирована, я спросила, когда ему нужна экскурсия. Он ответил: понедельник или вторник, когда мне будет удобно.
Я тогда подумала: странно немного, что он так подстраивается под меня. Предложила в 11 часов, он согласился. Я прислала на «вайбер», куда прийти, где встретимся, пожелала хорошего дня, — рассказывает Оксана. — В целом всё как обычно. Но какие-то импульсы у меня были.
Потому что этот парень задавал немного странные вопросы, вроде: «Я буду с девушкой, есть ли у вас такой опыт?». Ну, есть, говорю, что здесь за опыт нужен. Но все люди разные, поэтому я не очень удивилась. Сердце немного ёкнуло, но сначала я не обратила на это внимание.
А потом мне приснился очень странный сон — в ту же ночь с пятницы на субботу, как раз после этого звонка. Мне приснилось, как черная блестящая крыса, такая, как домашняя или декоративная, очень сильно вцепилась зубами мне в руку. Держится и не отпускает. Я пытаюсь высвободить руку — и не могу. И подруга говорит: «Давай ударю ее, убью!». А я отвечаю: «Не убивай, она же домашняя!». Но никак не могу от той крысы избавиться самостоятельно.
И когда я проснулась утром, то появилось ощущение: что-то не так, что-то случится. Я не очень суеверная, но тот сон настолько меня перепугал, что меня аж трясло.
Я поехала в субботу на два дня в Гродно и не могла успокоиться. Начала даже гуглить сонники, читать, что может означать та крыса — а там пишут, что это и давление от высокопоставленных лиц, и потеря работы, и нервные ситуации…
После задержания я сразу вспомнила тот сон, и, выходит, что-то нам подсказывает иногда. Но хотя я и чувствовала, что с экскурсией во вторник что-то не так, конкретно с тем «парнем из Вилейки» я свои плохие предчувствия не связывала.
«Я не Алексей, да и это не экскурсия»
Утром во вторник, 2 ноября, тот молодой человек позвонил мне, спросил, все ли ок, встречаемся ли мы. Я говорю: «Да, сейчас буду».
Пришла. Выходит относительно молодой мужчина, улыбается. Я понимаю, что вокруг никого больше нет, девушки его тоже нет. Немного удивилась, но, думаю, может, девушка пошла за кофе?
Но тут он подходит ко мне и сразу говорит: «Здравствуйте, вот мое удостоверение! Я не Алексей, да и это не экскурсия. Не делайте глупостей, все будет хорошо». Ну да, думаю, я уже это и так поняла.
Он пригласил меня пройти в стоявшую пеподалеку легковую машину. Но я человек, который не паникует особо, поэтому сама предложила: «Зачем нам машина? Нам же через дорогу, на Революционную. Так, может, прогуляемся по улице? Все же свежий воздух!».
Тогда он согласился, отпустил машину. Ну и я поняла, что меня действительно поведут в здание ГУБОПиК.
Этот сотрудник даже по-белорусски пытался со мной разговаривать. Говорит: «Вы же на белорусском делание экскурсии?». И потом иногда переходил на белорусский.
Довольно неплохой у него язык, кстати».
«Сказали, чтобы видео записали даже если буду молчать»
В ГУБОПиК меня допрашивали, просмотрели телефон.
Предложили записать на видео покаяние. Не давили, не угрожали. Но я услышала краем уха, как кто-то из сотрудников сказал, чтобы видео записывали в любом случае, даже если я буду молчать. Поэтому я сказала, что ничего не буду говорить.
Был еще обыск в комнате, которую я снимаю. Меня тоже туда повезли. Забрали два моих телефона, ноутбук, пофотографировали мою комнату, какие-то сувениры, которые там стояли на столе».
Потом Оксану увезли в РОВД, оттуда ближе к ночи перевели на Окрестина. Затем суд.
«Я уже понимала, что будут сутки, об этом мне говорили еще на допросе. Но еще после предыдущей отсидки у меня проблемы с почками, есть даже медицинские документы (Оксану задержали в январе во время экскурсии, обвинили в несанкционированном массовом мероприятии и арестовали на 15 суток. — Прим. «НН»).
Читайте также: «В бусе экскурсовод продолжала рассказывать о городе». Как группу с гидом отправили на Окрестина
Поэтому небольшая надежда оставалась, что назначат все же штраф. Но никакие медицинские документы ни на что не повлияли», — говорит Манкевич.
В результате Оксане присудили 15 суток за неповиновение.
«На жалобы, что нечем дышать, отвечали: дышать будете дома!»
На Окрестина она сидела в печально известной камере номер 15. Женщины, которые выходили оттуда, рассказывали о бесчеловечных условиях. Заключенные даже объявляли голодовку.
«Это называлось «контрольная камера». Не знаю, почему так. Может, потому что в той камере все «под особым контролем». Но звучало ужасно, когда обо мне сказали: «Эту — в контрольную». Как если бы отправляли в камеру смертников», — вспоминает Оксана.
«Все девушки в «контрольной» политические, 10 или 12 человек в двухместной камере. Даже чтобы лечь на пол — трудно, занято все пространство полностью. Никаких передач, никаких писем. Даже иногда не давали туалетной бумаги.
Там была такая дежурная: спокойная, не повышает голос. Но издевается. Ты говоришь: «Можно попросить у вас бумаги?» Она говорит: «Можно, просите». Ты говоришь: «Так дайте бумагу!». Она говорит: «Не дам, у меня нет». И уходит.
В итоге пользовались какими-то обрывками салфеток или просто терпели до последнего.
Была и хлорка, и на улицу без одежды нас выводили, и обыски днем, и ночью поднимали, и кормушку закрывали на длительное время. Когда мы жаловались, что дышать нечем, нам отвечали: дышать будете дома!
Но, слава богу, хотя бы не били. Остальное всё было».
«Мы начали обсуждать, кто готов голодать, кто нет»
«Голодовку объявляли как раз в первый мой день там. Когда попала туда, двое суток до этого почти не ела. И тут девушки рассказали, что у них совсем капец: были какие-то вещи, вроде бумаги и мыла — всё забрали, бросили в ведро, из которого моют пол, и вынесли.
Девушки сказали, что хотят объявить голодовку. Я пообещала, что поддержу.
На следующий день мы не брали еду. Хотя продолжилась голодовка недолго, но стало понятно: голодовка особо ни на что не влияет, но сотрудники Окрестина сильно нервничали. Они были очень дерганными, постоянно приходили и спрашивали, будем ли мы есть. Формулировали по-своему, конечно, говорили: «Когда вы жрать начнете?»
И в обед нас вывели на улицу, в прогулочный дворик, около часа по ощущениям были там. Затем пришел кто-то из начальства, начал говорить: рекомендую есть, чтобы не ухудшать свое здоровье, либо будете тут нагуливать аппетит.
И через какое-то время нас вернули в камеру, а там уже суп, второе и компот на столах. И нам пригрозили: «Не будете есть, пойдете до ночи аппетит нагуливать».
Мы начали обсуждать, кто готов голодать, кто нет, но фактически на том голодовка и закончилась.
Через неделю нам закинули вторую бомжиху. Сначала была одна, Алла Ильинична, она была уже более-менее отмытой, но все равно, у девушек начали появляться вши. А потом нам закинули еще одну — и там просто капец.
Она призналась, что никто ее не обрабатывал. И когда она сняла шапку, там был просто гомон. Как муравейник на голове.
Средства, чтобы травить вшей, у нас уже были изъяты. Только на следующий день нам дали баллончик. Мы попшикали женщину — и вши начали разбегаться от нее по всей камере.
Мы начали просить, чтобы женщину забрали «на обработку», само собой, нам отвечали: «Потом». И ничего не делалось.
И когда нам принесли хлеб, мы не стали его брать, просто не хотели, не говорили ни о какой голодовке. Тут же прилетает дежурный, кричит, снова нас выводят на улицу. Во дворике одна героическая девушка начала снимать вшей с той бомжихи — чтобы просто меньше этих насекомых принести обратно в камеру. Потом та девушка была на грани срыва — просто сидела рыдала в камере.
И вши начали появляться на головах, в вещах. Но через два дня обеих этих бомжих забрали и больше не вернули к нам».
Одной из сокамерниц Оксаны была Анастасия Крупенич-Кондратьева, которую вместе с мужем раз за разом судили за то, что они пересылали друг другу ссылки на каналы, признанные экстремистскими.
Читайте: Анастасию и Сергея Крупеничей, которые отсидели больше чем по 110 суток, отпустили с Окрестина. Они покинули Беларусь
Я была вместе с нею только сутки. Она держалась хорошо, но было заметно, что она на пределе. И когда ее забрали от нас, мы надеялись, что ее наконец выпускают. Но после выходных к нам попали новые девушки, которые рассказали, что видели Анастасию в ИВС. Значит, ее снова судили. Здесь у нас наступил просто траур».
«Уезжать я не хочу»
Что происходит и почему за ней пришли, Оксана не совсем понимает.
«Такое впечатление, что силовики просто «перебирают» тех, кто засветился раньше, и теперь просто дошла и до меня очередь. Точно я не понимаю принцип, к кому приходят. Но есть знакомые, к которым так же приходили по второму кругу.
Теперь почти каждый мне говорит: Оксана, беги отсюда! Но я не хочу. Во-первых, надеюсь, что все закончится хорошо. Во-вторых, это не очень спасает ситуацию, а мне важно жить здесь. Я еще на допросах отвечала: «Можете не беспокоиться, уезжать я никуда не собираюсь!» — говорит Манкевич.
Читайте также:
Гид музея Великой Отечественной: Я провел экскурсию для курсантов из бригады спецназа, а они меня задержали за значок с «Погоней»
В Новогрудке суд на 10 суток арестовал местную жительницу за участие в экскурсии о Холокосте
В Новогрудке люди пришли на экскурсию — а попали в РОВД
