Проблема «литвинизма» не может стать политической, потому что белорусам не тесно в пределах своей страны — историк Пашкевич
Насколько серьезно стоит проблема «литвинизма», есть ли смысл употреблять термины «летувис» и «Летува» и есть ли под теориями «литвинизма» исторические основания, рассуждает историк Александр Пашкевич в очередном выпуске ютуб-канала «Гісторыя на Свабодзе».
Сергей Абламейко и Александр Пашкевич во время обсуждения проблемы «литвинизма». Скриншот svaboda-historyja / YouTube
Как белорусские историки должны отвечать на активность сторонников «литвинизма»
На взгляд Пашкевича, для того, чтобы различные антинаучные теории не слишком распространялись, должна быть целенаправленная просветительская работа со стороны профессиональных историков:
«Профессиональные историки могут противопоставить «литвинизму» историю, которая основана на источниках, на результатах их научных исследований, но изложенную в популярной форме. Для того чтобы люди, не имеющие особо глубоких исторических знаний и которым не интересны научные работы, могли воспринимать информацию. Для них должна быть качественная популярная литература. Которой у нас не так много».
Александр Пашкевич считает, что с учетом специфичности актуальной ситуации в стране, в которой существуют проблемы с распространением печатной продукции, и с учетом того, что значительная часть историков живет за границей, не остается ничего другого, как создавать качественные, популярные продукты в интернете на тех площадках, которых сегодня много и которые пока доступны:
«Ответ довольно однозначный — осваивать новые технологии. Быть на волне тех возможностей, которые дает современный мир, и стараться их в полной мере использовать».
По мнению историка, для того, чтобы людям твоя версия истории «заходила», ее нужно преподносить интересно и современно, проталкивание же силой через использование административных методов, как делает режим Лукашенко, имеет ограниченную эффективность:
«Можно что хочешь делать под заказ, увеличивать количество часов на изучение, усиливать интенсивность такого воздействия, но если людям это неинтересно, если все это делается кондово, то это будет проходить мимо них и будет восприниматься только как официоз, казенщина».
Почему «литвинизм» имеет под собой историческое основание
Пашкевич подчеркивает, что относительная популярность «литвинизма» основана на том, что белорусы претендуют на наследие Великого Княжества Литовского, на то, что оно было древним белорусским государством. С этим трудно спорить, это имеет под собой основание.
«Безусловно, наши предки жили в Великом Княжестве Литовском, являлись его гражданами или подданными, независимо от конфессионального и этнического происхождения. Так или иначе, это наследие очень тесно с нами сплетено, и другого у нас нет».
Историк отмечает, что даже при всем желании «мы не можем сказать литовцам: давайте мы будем считать Великое Княжество вашим государством, а мы себе найдем какую-то другую славную историю.
Другой истории у нас нет. Другую «славную» историю мы можем найти, только если привяжемся к России, признаем, что были вечно порабощены, что стремились объединиться с Россией в одно государство».
Именно это сейчас предлагают белорусам российские имперцы и шовинисты. Но, по мнению Пашкевича, такой подход не был бы полезным не только белорусам, но и соседям, тем же литовцам. Ведь они даже с точки зрения своих собственных национальных интересов объективно не заинтересованы, чтобы белорусы оставались частью «русского мира».
Белорусы безусловно имеют право на наследство Великого Княжества Литовского. Вопрос только в том, в какой степени: «Монопольное ли это право, и Великое Княжество Литовское — полностью белорусское государство, а те самые литовцы находились где-то на маргинальных ролях и не могут ни на что претендовать.
Или мы признаем, что это наше общее наследие, и что Великое Княжество Литовское — это белорусско-литовское или литовско-белорусское старинное государство, что оба народа являются его наследниками.
Очень часто невозможно даже объективно разделить, что там было литовского, а что белорусского. Потому что на этой территории шли различные этнические и конфессиональные процессы, менялась языковая ситуация. Это способствовало тому, что тождества пересекались и переходили друг в друга. Особенно это видно на таких территориях, как, например, территория Виленщины».
Точка зрения, что наследие Великого Княжества Литовского, безусловно, наше, но не монопольно, а совместно с литовцами, — сейчас наиболее распространенное представление в белорусских научных и общественных кругах.
Пашкевич обращает внимание, что это проявляется, в частности, в том, что агрессивных «литвинистов», претендующих на монопольное владение наследием ВКЛ, среди действительно влиятельных в Беларуси людей, среди так называемых «лидеров мыслей» мало.
Что о праве белорусов на наследство ВКЛ думают в литовских научных кругах
На взгляд Александра Пашкевича, в литовских научных кругах на право белорусов на наследие Великого Княжества Литовского также в целом смотрят с пониманием:
«Там понимают, что для того, чтобы белорусы были европейским народом, чтобы были дружеским народом и чтобы не принадлежали к «русскому миру», они должны опираться на наследие Великого Княжества Литовского. И, в принципе, они готовы этим делиться».
Пашкевич отмечает, что такая позиция литовских историков отчетливо проявилась во время недавней дискуссии в Сейме Литвы:
«Там не было такой дискуссии, чтобы белорусская сторона что-то доказывала свое, а литовцы ей в этом категорически отказывали. Напротив, мы были согласны, что это наше общее наследие и что мы не враги, но друзья с давних времен, а наша история неделима».
Есть ли смысл употреблять термины «летувис» и «Летува»
Александр Пашкевич утверждает, что в народном языке белорусы никогда не называли Литву «Летувой» а литовцев «летувисами». Эти термины появились в белорусском языке тогда, когда «мы стали достаточно агрессивно претендовать на наследие Великого Княжества Литовского, утверждать, что литовцы не имеют к этому наследию никакого отношения. И в лингвистике стали искать подтверждения этой мысли».
Но терминами «летувис» и «Летува» никоим образом нельзя оспорить право литовцев на наследство ВКЛ, так как слово «летувис» в литовском языке синоним «литвина» в белорусском или польском языке.
По мнению Пашкевича, негативное отношение в литовском обществе к практике применения этих терминов белорусским авторами было сформировано антилитовской направленностью отдельных произведений. «Эти слова в свое время стали своеобразным маркером. Если они применялись, то это, как правило, означало антилитовскую направленность».
«Термины «летувис» и «Летува» появились в свое время на политической волне, и поэтому они очень политизированы. Правда, с тех пор уже подросло целое поколение белорусов, принявших эти определения и употребляющих их без всякого негатива к литовцам. Они думают, что это больше по-белорусски. Поэтому это не обязательно очень плохо в отношении литовцев.
Но сам я, помня о том, как это все возникло и как воспринимается, лично стараюсь эти искусственные для белорусского языка термины не употреблять», — делится своими мыслями Пашкевич.
Как проблема «литвинизма» может быть решена в гипотетической будущей свободной Беларуси
Пашкевич считает, что в свободной Беларуси должен быть плюрализм и ничего не должно запрещаться, кроме того, что имеет четко экстремистскую направленность — не в понимании, естественно, режима Лукашенко. Поэтому так называемые «литвины» и сторонники таких взглядов должны иметь те же права на выражение своего мнения, что и сторонники других точек зрения.
Государство же и профессиональные историки должны заботиться о том, чтобы такие взгляды слишком широко не распространялись. Но не путем запретов и репрессий. Им просто нужно создавать качественную альтернативу и проводить соответствующую историческую политику, при этом не отклоняясь от демократических норм.
Люди могут придерживаться самых разных, даже странных взглядов на историю, главное, чтобы это не отравляло современные отношения с соседями. Важно, считает Пашкевич, чтобы агрессивные идеи не перенимали политики и не выдвигали на их основании никаких территориальных претензий к соседям, не расширяли идеи ревизионизма. То есть чтобы это не становилось политической проблемой.
При этом историк отмечает, что «политической проблемой в новой Беларуси» литвинизм «не может стать по той простой причине, что он — каким бы ни был в любой форме, — объективно является частью белорусского национального движения, частью той национальной белорусской концепции, которая отрицает принадлежность Беларуси к «русскому миру» и свидетельствует, что Беларусь — это часть Европы, а белорусы принадлежат к европейской истории.
«Литвины», какие бы они ни были и каких бы концепций ни придерживались, так или иначе убеждают свою аудиторию в том, что Беларусь — это не часть России, что у нее своя история и что она не ориентирована на Москву.
Лишнее доказательство этого — отношение к белорусскому «литвинизму» в России. Против него резко выступают российские шовинисты и называют его провокацией против «русского мира».
А поскольку «русский мир» и противостояние ему при любых политических раскладах еще долго будет для белорусов самой главной проблемой и вызовом, и в этом белорусскому движению будет нужна поддержка соседей, то предпосылок к тому, чтобы начать реально враждовать с литовцами или поляками из-за исторических химер, просто нет.
В конце разговора Александр Пашкевич отметил, что и вообще ревизионизм, стремление к территориальным переделам возможны только тогда, когда этим живет общество, когда можно общество этим зажечь. В то время как у нас:
«проблема «утраченных» территорий не занимает в общественном сознании сколько-нибудь серьезного места. Большая часть населения даже не догадывается, что Вильнюс якобы «наш», что этот город сильно связан с Беларусью. Это ему нужно еще доказывать.
Белорусам не тесно в нынешних границах страны. Нельзя сказать, что нам не хватает жизненного пространства. Такого нет. Поэтому никто, даже самые популисты, не смогут сыграть на этих чувствах».
Читайте также:
Дискуссия о «литвинизме». Что делать с белорусской перспективы?
