Секретные выборы ректора в ЕГУ: что о них известно
В ЕГУ выбирают ректора, и это дело, как всегда, покрыто почти масонской тайной. Выборы идут уже несколько месяцев, но и в самом университете, и тем более за его стенами, о них известно немного.
Таинственные выборы
В конце декабря на сайте ЕГУ появилась короткая заметка. Согласно ей, в мае 2022 года был объявлен международный открытый конкурс на должность ректора университета, и недавно количество кандидатов — 17 человек — сократили до трех лучших. В заметке указано, что назначением и отбором кандидатов на пост ректора занимается Комитет по поиску, состоящий из 11 человек — в основном это собственники и доноры университета. Трех кандидатов, вошедших в шорт-лист, управляющий совет ЕГУ обещает рассмотреть 12 января. Победителя предложат Общему собранию совладельцев ЕГУ, которое решит до марта, назначат ли этого человека ректором.
Кто же кандидаты? Кто те люди, которые будут их выбирать? Для европейских университетов, каким себя позиционирует ЕГУ, важно понятие самоуправления, когда и студенты, и преподаватели активно участвуют в решении важных вопросов в жизни учреждения.
«Наша Ніва» направила запрос Вилюсу Алесюсу, руководителю отдела коммуникации и маркетинга ЕГУ. Нас интересовало, как проходят выборы, кто является кандидатами на пост ректора и кто будет ректора выбирать. Также мы задали несколько вопросов по сегодняшнему положению ЕГУ, в частности, спросили, сколько студентов учится в учреждении, какой у ЕГУ бюджет и какое место ЕГУ занимает в международных образовательных рейтингах.
Ответ мы получили только по одному вопросу — сколько в университете студентов (их более 1200). Касательно выборов нас направили к вышеуказанной записке, касательно вопроса бюджета — к Алоизасу Виткаускасу, директору Центрального агентства по управлению проектами Литвы, которое занимается трастовым фондом ЕГУ. Ответ от него на момент публикации мы не получили.
«Все похоже на подводную лодку, с которой не доходит никаких звуков»
Один из кандидатов, который открыто объявил о своем участии в выборах на пост ректора, — Павел Терешкович, бывший преподаватель Европейского гуманитарного. Прошел ли он в шорт-лист из трех кандидатов, неизвестно, так как об этом этапе выборов ему не сообщили.
Терешкович работал в этом университете 11 лет, был директором программы по изучению социальных трансформаций в Беларуси, Украине и Молдове. Также он основал программу по истории и антропологии Беларуси, работал деканом департамента истории, был дважды избран председателем Сената ЕГУ и, как председатель Сената, был членом Управляющего совета. В 2014 году во время конфликта между академическим сообществом и администрацией ЕГУ Павел был уволен вместе с рядом других преподавателей, в том числе членами Сената и профсоюза, которым внезапно не продлили контракт.
«Мы боролись за то, чтобы преподаватели и студенты имели право влиять на принятие решений в университете, так как ЕГУ — университет в изгнании, и мы были изгнанниками, а эти решения решали нашу судьбу», — говорит Павел.
Последней каплей, приведшей к его увольнению, стало то, что он был единственным членом управляющего совета, кто выступил против назначения ректором Дэвида Поллика. Позже Поллика сняли с должности с большим скандалом. «То есть история доказала, что прав был я, а не те, кто меня уволил», — считает Терешкович.
Он также обращает внимание, что в публичном пространстве нет почти никакой информации о выборах: «Но есть правила проведения выборов, и там написано, что эта кампания проводится публично, открыто и прозрачно. Расписания процесса выборов нет. Я обращался в университет еще в сентябре и просил, чтобы мне объяснили расписание [выборов], чтобы и собственный график адаптировать под это, но никакой информации мне не дали.
Для меня, честно говоря, такая таинственность вокруг выборов — это странно, тем более что это не первые открытые выборы в ЕГУ. Помню, что раньше был список, кажется, из 9 или даже из 11 кандидатов, звучали их программы и речи, устраивались встречи с академическим сообществом. Теперь же все похоже на подводную лодку, с которой не доходит никаких звуков. Почему так сделано — мне трудно сказать. Представители академического сообщества есть среди тех, кто выбирает нового ректора».
Как сам Терешкович относится к сегодняшнему ЕГУ? Согласно его программе как кандидата, в ЕГУ нужно проводить существенные реформы. Они должны быть направлены на то, чтобы университет наконец стал центром продвижения знаний и экспертизы о Беларуси вокруг и в мире. ЕГУ должен двигаться в сторону исследовательского университета в том числе для того, чтобы использовать сложившуюся в последние два года ситуацию, связанную с волнами интеллектуалов-беженцев из Беларуси, стать для них убежищем.
Павел также считает, что и в самом университете хватает внутренних проблем: «В том числе это проблемы с исследовательской деятельностью, которая выглядит недостаточной. Есть проблемы на уровне коммуникации и поддержания знаний о самом университете, его сайт неряшливо сделан. В университете регулярно возникают внутренние конфликты между администрацией и студентами, они касаются оплаты и других вопросов».
Внутреннее самоуправление в университете, считает Терешкович, существует в ограниченном варианте, выбирается только часть членов Сената ЕГУ. Интересы преподавателей и студентов не представлены в Руководящем совете университета. Помимо этого, Павел считает, что ЕГУ хотя и создавался, чтобы стать интеллектуальным лидером гражданского общества Беларуси, но сегодня у этого сообщества возникают вопросы: является ли ЕГУ его частью?
Терешкович задается вопросом: ЕГУ — это белорусский университет или нет?
«Если посмотреть на формулировку миссии университета, мы там прочитаем, что это международный университет, созданный для студентов из Беларуси и Восточной Европы. Считаю, что нужно организовать публичную дискуссию относительно того, какое место должен занимать этот университет в гражданском обществе. Также считаю, что нужно составить совещательный совет из представителей белорусского гражданского общества, его лидеров, ученых, писателей и художников, которые могли бы влиять на стратегию развития этого университета».
Терешкович объясняет, что после вынужденной эмиграции университета в Литву в 2005 году белорусский компонент в ЕГУ был представлен очень сильно. Но позже акценты сместились, в том числе потому что ЕГУ изменил свое место на рынке белорусских студентов, выезжающих учиться за границу. То есть условия и программы, которые предлагает ЕГУ, не самые популярные для таких студентов, и больше студентов начали вместо ЕГУ выбирать Польшу.
Поэтому было решено ориентироваться на студентов не только из Беларуси. Стали принимать студентов из России, Казахстана, Украины и так далее. Их количество увеличивается, но пока это меньшинство.
Павел подчеркивает: «ЕГУ — это крупнейшая структура белорусского гражданского общества. Большая часть ресурсов, идущих на поддержание этого общества, попадает в ЕГУ. Но по факту сам ЕГУ работает не только на Беларусь, а и на регион Восточной Европы. Почему мы должны этим заниматься, если выделенные средства предназначены именно на Беларусь? И этот вопрос довольно существенный. Если это международный университет, значит, нужно, чтобы финансирование было не только из тех средств, которые предназначены на Беларусь, но и из тех, что предназначены для России, Украины и так далее».
«На самом деле академическое сообщество ЕГУ не имеет реального влияния на принятие решений»
Могут ли преподаватели влиять на избирательный процесс? Профессор ЕГУ Татьяна Щитцова рассказывает, что та модель выбора ректора, которая сейчас практикуется в ЕГУ, очень отличается от модели, принятой, например, в Вильнюсском университете, где это довольно открытый и демократический процесс. Там есть развитая культура академического самоуправления, которой нет в ЕГУ.
Тем не менее символическое участие в выборах представители академического сообщества принимают.
Татьяна рассказывает, что в состав комиссии входит нынешняя глава Сената ЕГУ, а также есть один представитель студенчества. Но ведь это представительство именно символическое, на самом деле академическое сообщество ЕГУ не имеет реального влияния на принятие решений.
«Я работаю в ЕГУ с 1994 года, более того, сама принимала участие в первых выборах ректора в 2017 году, и даже тогда, несмотря на результат, было больше открытости, чем сейчас, когда мы имеем только минимум информации», — замечает она.
Важно, говорит Татьяна, учитывать следующее. Когда проходят такие конкурсы на высокие позиции, часто люди не хотят обнародовать свое участие и согласны на это только в случае своей победы. Ведь в конкурсе могут принимать участие люди, занимающие высокие позиции в каких-то академических институциях, фондах или университетах.
«Но чаще всего в случаях выборов академическое сообщество знает как минимум о нескольких финалистах, есть этапы публичного обсуждения их кандидатур, голосований и так далее. К сожалению, в ЕГУ сейчас используется более закрытая модель, и это связано именно с тем, что с самого начала выборы ректора процедурно не предусматривают учета мнения академического сообщества.
Как профессор ЕГУ, я бы хотела, чтобы хотя бы имена 3-5 финалистов были обнародованы, чтобы эти люди выступили в Сенате со своей программой, чтобы Сенат обсудил их программы и также имел право голоса во время выбора ректора. Это соответствует представлению о том, какой должна быть автономия университета и культура академического самоуправления», — рассказывает Татьяна.
По словам Щитцовой, за последние пару лет в ЕГУ произошли определенные изменения, которые показывают, что университет постепенно выходит из состояния длительного институционального кризиса. Эти позитивные сдвиги важно фиксировать. Но это только начало пути, поэтому очень важно, кого сейчас выберут на позицию ректора.
От него ждут, говорит Татьяна, чтобы он вывел ЕГУ на другой уровень менеджмента, то есть организационного обеспечения академических и исследовательских процессов в университете, и, главное, на другой уровень взаимодействия с гражданским обществом Беларуси. Через образование и исследования университет должен представлять и продвигать интересы демократической Беларуси в Европе и в глобальном международном контексте. А для этого необходимо запустить новые образовательные программы, выстраивать научное сотрудничество с различными академическими институциями в Европе и в мире, а также расширять взаимодействие с гражданским обществом.
Ректоры меняются — скандалы остаются
Еще 7 лет назад выборы ректора в ЕГУ проходили совершенно иным образом: был известен шорт-лист кандидатов, эти кандидаты встретились с преподавателями и студентами ЕГУ, в университете происходили соответствующие беседы, дискуссии. Кандидаты публично объявляли свои программы, а студенческое представительство и Ассоциация выпускников ЕГУ даже устроили конференцию, куда пригласили участников выборов.
Тогда, в 2015 году, на пост ректора был выбран американец Дэвид Поллик. Уже тогда некоторые участники избирательного процесса выражали недовольство тем, насколько непрозрачен избирательный процесс.
Дэвид Поллик на момент выборов совсем не владел белорусским языком и только изучал русский, имел опыт руководства несколькими частными колледжами в США. На посту ректора он продержался всего год, пока не появился независимый финансовый аудит, который показал, как тогдашняя администрация ЕГУ злоупотребляла своими должностями.
Среди прочего, аудиторское заключение свидетельствовало, что в пользу ректора Поллика переводились гигантские суммы денег — в период с июня по сентябрь 2015 года они составили около 104 тысяч долларов. Формально они проходили как компенсация университетом расходов американца во время его трудовой деятельности, но ведь аудиторы не получили никаких документов, подтверждающих эти расходы, например, авиабилетов.
В 2017 году в ЕГУ прошли новые выборы ректора, и на этот раз имена кандидатов уже не раскрывались. Победил египтолог и бывший министр образования Болгарии Сергей Игнатов, возглавляющий университет до сих пор — он также до избрания ректором никаким образом с белорусской проблематикой не пересекался.
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ
